Почти 400 километров от Мурманска до Умбы мы домчали за пять часов по отличной асфальтированной трассе. Потом 100 км по узкой двухполоске в сторону Варзуги, затем еще 50 — по грунтовке. А потом дорога закончилась, и перед нами раскинулись пески.
Долго ли, коротко ли…
Если держаться левее, как подсказали нам местные, путь идет вдоль реки Варзуга и приводит в село с восточной стороны, но там можно крепко сесть в песчаную колею, если транспорт неподходящий.
Если уйти направо, то придется ехать берегом Белого моря. Заезжать в село тогда придется с севера-запада мимо кладбища, здесь дорога более укатанная, но после дождей встречаются глубокие ямы-«озера». От водителя требуется настоящее мастерство, чтобы проскочить рытвины и не дать мотору заглохнуть посередине гигантской лужи.
© Лев Федосеев/ТАСС.
Поразмыслив, мы поняли, что сами с дорогой не справимся. Пришлось просить помощи у кузоменского лесничего, контактом которого запаслись заранее. Геннадий Власович Вишняков вскоре появился на своем уазике. Сам он тверской, но уже 35 лет живет в Кузомени, следит за порядком в лесу, борется с наступающими на реку песками, пытается спасти уникальный семужий водоем, выращивает сосны.
Большая часть кузомлян уже пенсионеры. Из мужского населения те, кто помоложе, работают в рыболовецком колхозе — ловят рыбу на тонях, летом подрабатывают в сезонных лагерях для рыбаков-туристов. Женщины в основном занимаются своими домохозяйствами, но при этом многие из них как коренные поморки ловко управляются и с лодкой, и с рыбацкими снастями — помогают ловить рыбу, вязать и чинить сети.
По пути рассказывает, что, по версии ученого сообщества, пустыня в том виде, в каком она предстала перед нами, образовалась здесь в 20-е годы прошлого века, пески возникли в результате массовой вырубки лесов и выпаса скота. Место в устье ровное, продуваемое всеми ветрами. Тонкий слой почвы выветривался, пока не исчез совсем, и село на площади более 1600 гектаров окружили пески. Река подобралась вплотную к селу, и сейчас дома и хозяйственные постройки на окраине стоят прямо над обрывом, рискуя сорваться вниз с крутого берега. Несколько лет назад, вспоминает лесничий, у соседей так обрушилась и уплыла баня.
— Здесь в 1985 году, когда я приехал, были в основном поморы, местные жители. Тогда был колхоз большой и все работали в колхозе, сейчас остался от него сельскохозяйственный производственный кооператив, многие уехали. Задержались в основном те, кому некуда ехать, или те, кто не смог устроиться в жизни. Здесь же одна специальность — рыбу ловить, — рассуждает наш провожатый.
А ведь если верить учебникам истории, еще в конце XVIII века в этих местах стояли солеварни, в Белом море добывали соль, промышляли рыбой. Вообще годом основания Кузомени по историческим документам значится 1577-й.
Считается, что Кузомень, как и некоторые другие села на Терском берегу, являются «выселками» из Варзуги — самого первого поселения русских людей на Кольском полуострове. Сейчас в Кузомени живет около ста человек, а в районе села сохранилось только несколько рыбацких тоней — мест, где рыбу до сих пор ловят неводом.
Как Путин Кузомени со светом помог
— Два письма Путину написал — вот и свет провели! — прищурив глаз, говорит Геннадий Власович.
— Свет был на дизеле, — вспоминает Вишняков. — До тех пор, пока губернатором был Евдокимов, все было хорошо, все шло по накатанной. Потом все вопросы ЖКХ, в том числе электроснабжение, передали от местных властей области. Все распоряжения и распределение ресурсов стали идти через думу. И когда там увидели, сколько солярки колхоз получает, они схватились за голову, началась тотальная экономия. И отключали людей от электричества, тех, кто не имел отношение к колхозу, не работал там. Тогда Попов Геннадий Николаевич, наш избранный глава Совета, мне и сказал: давай, мол, пиши письмо Путину.
Геннадий Власович взял и написал. Подписали все жители Кузомени, соседнего села Варзуга и других мелких окрестных сел. Нарочным отвезли письмо прямо в Москву, в приемную президента.
— Это было в марте, а в июле здесь появился Чубайс. Собственной персоной он проехал по всем селам побережья, они из Архангельска шли морем, здесь пересели на квадроциклы. В сентябре закипела работа, к Новому году до Оленницы уже провели ЛЭП, потом и в Варзугу дали свет! К Новому году уже! — с гордостью рассказывает наш гид.
И все бы хорошо, но работу свою энергетики не доделали, линию до Кузомени так и не дотянули.
— Мы за варзужан порадовались, а у себя в Кузомени сидим и ждем… Год ждем, второй — где свет? Нам говорят: ну вот же, отпайка на щитке есть, должен быть свет. Оно-то да, но ведь ЛЭП-то нет! Пришлось второе письмо Путину писать, снова подписи собрали и отвезли. Здесь уже наш глава Геннадий Попов взял все в свои руки — организовали МУП «Сервис», постарались максимально исключить бюрократию в лесных делах, все бумаги быстро прошли согласование, и начали мы рубить просеку: кузомляне — со своей стороны, а варзужане — со своей, так в лесу и встретились нос к носу. Ну а потом сразу нам и ЛЭП провели! — подытожил старожил.
Электроснабжение в Кузомени стало постоянным всего шесть с половиной лет назад — в феврале 2014 года торжественно открыли новую линию электропередачи. До этого село обеспечивал электричеством дизель-генератор, подача света в дома была ограниченной — от 6 до 12 часов в день.
Кто «проверяет» гостей в Кузомени
Не успели въехать в село, выйти из машины — навстречу собаки. Они здесь огромные, с небольшого медведя ростом, с богатой «шубой», с крепкими лапами. Обошли вокруг нас, носом ткнули в ладонь, получили угощение и тут же потеряли к нам всякий интерес.
Вся деревня — одна улица, дорога — не дорога, а песчаная колея. Для пешеходов, чтобы в песке не увязнуть, вдоль улицы проложены деревянные мостки, вроде тротуара. И вот что интересно — каждая усадьба обнесена крепким забором. Зачем, спрашиваем у местного жителя, от кого прячетесь?
— Ну как же, от наших диких лошадок, слыхали наверняка про них? — говорит мужчина. — Их тут большие стада есть в Чапоме, Чаваньге, Тетрино. А у нас в Кузомени кормовая база не позволяет им выжить, они вроде и плодятся, но погибают. На огороды заглядывать любят, у меня три года ломали изгородь и выкапывали картошку в огороде. Они к осени отъедаются — здоровые такие!
Долго искать лошадок не пришлось, чуть прошли в глубь села, к магазину — они тут как тут. Белоснежная кобыла и пепельного цвета жеребец, как и собаки, не обратили на нас особого внимания. Повели ноздрями в нашу сторону, ничего съестного не учуяли и мелкой рысью поцокали прочь.
Их в Кузомени немного — пять коней и одна кобыла, она каждый год приносит по жеребенку, но малыши редко выживают. Бывает, что зиму не переносит и один из коней. Так и держится в районе села крохотный табун из шести коренастых лошадок, очень напоминающих якутских.
Сейчас они чуть ли не главная достопримечательность Кузомени. Туристы готовы форсировать любые препятствия ради фотоснимка с диковинными обитателями пустыни. Но лошадки с норовом: если что не по ним, могут и лягнуть, и даже укусить.
Откуда дровишки? И почему избы в Кузомени соленые
Пока не было электричества, дома в Кузомени топили дровами. Откуда же взять столько древесины, если вокруг лес почти уничтожен, дороги практически нет, а зима длится почти девять месяцев? Решение нашлось само собой, как местные говорят — приплыло морем.
— Вы до берега моря дойдите, сами увидите, сколько там и сейчас еще прибивает топляка, — рассказывает Вишняков. — А когда леспромхозы архангельские работали на полную мощь, когда у них там замерзало в запани (инженерное заградительное сооружение для задержания твердых плавучих объектов, в том числе леса — ТАСС), то у нас тут выбрасывало богато леса, тут дома почти все из соленого топляка построены. Вы представьте, что такое заморозить в устье Двины в запани сотни тысяч кубометров древесины? А потом весной ледоходом через море все это несло сюда.
— Я когда переехал жить в Кузомень, еще застал здесь много топляка. Конечно, ему находили применение, — вспоминает Геннадий Власович. — По официальной статистике, у нас когда леспромхозы были, то только порядка 30% древесины попадало потребителю, а все остальное — это были потери. Это официальная статистика. Наверное, поэтому все села побережья не знали, что такое заготовка дров, смысла не было.
Единственный минус, по словам лесничего, за время «путешествия» с ледоставом сосны успевают напитаться солью Белого моря, поэтому и дома просоленные. А если топить печи такими дровами, то соль оседает в дымоходах белым налетом и закрывать печку с жаром уже нельзя, нужно дать ей немного остыть, иначе может вспыхнуть. Да и следить за дымоходом надо внимательнее — чаще чистить солевые отложения.
Некоторые кузомляне до сих пор используют печное отопление, но большинство с появлением электричества все же перешло на водогрейные котлы или электробатареи. Но по привычке в каждом дворе держат и дрова, и свой генератор. На всякий случай.
Без врачей, кинотеатров и бутиков
В селе есть целых два магазина: один колхозный, другой частный, куда мы и заглянули. На прилавках бакалея, мясо, молоко, хлеб, овощи, фрукты, даже арбузы! Хозяйка магазина Валентина Двинина говорит, что завозит продукты один-два раза в неделю. Летом — на машине, зимой — на снегоходах с волокушами, а когда распутица — может и на вертолете, если там остается место.
© Эльвира Серга/ТАСС
Вертолет — хорошо, только недешево. Для местных, по прописке билет обойдется почти в 2,5 тыс. рублей от Умбы до Кузомени, для посторонних — почти 10 тыс. Поэтому сейчас в Кузомени почти у каждого свой транспорт: машины повышенной проходимости, снегоходы, квадроциклы, лодки. Те, у кого нет, договариваются о поездках с односельчанами. Можно, конечно, и такси заказать, только не все себе могут позволить кататься в соседнюю Варзугу за 1,5 тыс. рублей.
А чего вам здесь не хватает, спрашиваю, отвечают: все, мол, есть, бутики и кинотеатры здесь не нужны, здесь другая жизнь, другие ценности. Телевизионная вышка стоит, 20 каналов бесплатно, сотовая связь тоже есть, целых два оператора, этого вполне достаточно. Только вот врача — ни одного.
— Как лечимся? Агапкин, Мясников, Елена Малышева! — хохочет Валентина. — Все в себе признаешь, даже то, чего нет.
Болеть нельзя пять лет
До середины 70-х в селе была своя больница, где не только лечили, но и оперировали. В 90-е больницу закрыли, но в селе остался фельдшерский пункт, проработавший до 2012 года. Потом фельдшер уволилась, а так как здание пункта было аварийным, его закрыли. Теперь до ближайшей больницы почти 150 километров…
Жители обращались в разные ведомства, и в областной минздрав писали, им даже обещали к 2016 году открыть фельдшерско-акушерский пункт (ФАП), хотя по действующим законам ФАП положен только там, где живет не меньше ста человек, а в Кузомени 93 — 80 взрослых и 13 детей. Пятеро из них — в семье кузомлян Мошниковых: три девочки и мальчики-двойняшки.
— Вторая дочь, Катя, у меня родилась здесь, в Кузомени, сейчас ей уже 8 лет. Это было в апреле, когда самая распутица, я не успела доехать даже до Варзуги, где есть небольшой медпункт, слава богу, все обошлось, потом фельдшер приехал ко мне, — рассказывает Анна Мошникова, она работает в местном магазине продавцом. — С остальными детьми я уже была умнее, уезжала в город заранее, жила у родственников. Но ведь я не одна здесь с детьми, бывает, что они и болеют, и прививки им надо делать, а как, если нет ни врача, ни фельдшера, ни даже медсестры?
Оказывается, оборудование ФАПа в Кузомени упоминалось в приказе регионального минздрава №659 от 23 ноября 2017 года, согласно этому документу, медицина в виде фельдшерско-акушерского пункта должна была прийти в поморское село уже в 2020 году.
Но сменился министр, поменялись и сроки. Теперь строительство модульного ФАПа в Кузомени Мурманской области стоимостью 15 млн рублей запланировано в проекте программы модернизации первичного звена, но уже к 2025 году. Выходит, ближайшие пять лет хочешь не хочешь, а болеть нельзя. А если что — вся надежда пока только на санавиацию.
Учительница из Америки
В просторном светлом классе кузоменской малокомплектной школы молодая учительница Екатерина Двинина выводит на доске каллиграфическим почерком дату и надпись: «Классная работа».
Сейчас в школе всего три ученицы: первоклассница Эвелина Кашапова и две второклассницы — Ксения Дерябина и та самая Екатерина Мошникова, чья мама не доехала до роддома. Девочки стараются, учатся прилежно, отмечает учительница. Она и все жители села очень благодарны директору колхоза Геннадию Нагирняку, что взял на себя ответственность и построил новое здание школы взамен сгоревшего в феврале 2019 года — замкнула электропроводка, спасти старый деревянный дом, построенный 100 лет назад, не удалось.
— Геннадий Анатольевич так отреагировал на просьбы родителей, чтобы не отправлять детей в интернат, построил нам новый дом, приспособил под школу и передал в аренду управлению образования. С прошлым зданием не сравнить! Здесь один коридор-фойе больше, наверное, чем все учебные площади прежней школы, и отопление не печное, а электрическое. Но главное — дети остались в селе, в своих семьях с родителями, — объясняет Екатерина Двинина.
© Лев Федосеев/ТАСС
Сама она в Кузомень попала, можно сказать, случайно. Коренная мурманчанка, после окончания Мурманского арктического государственного университета год отработала в Центре защиты материнства и детства «Колыбель» в Мурманске, а потом увидела вакансию учителя в малокомплектной школе и отправила резюме, это было в 2015 году. На фоне дефицита кадров в отдаленных сельских школах за ее кандидатуру крепко уцепились.
Первый месяц, признается девушка, было очень тяжело, даже возникали мысли все бросить и уехать. Поселили Екатерину в той же школе, куда приняли на работу, жилую зону для нее пришлось оборудовать в спортзале.
— В старом доме ветер гуляет, все скрипит, где-то мышь пробежала, ночью тепло в печи закончилось, надо снова дров подкинуть… Страшно было, — теперь она уже улыбается. — Я думала, во что же я ввязалась? Мне надо было топить печку, ходить за водой — полностью погружаться в деревенскую жизнь. Но местные меня очень поддержали, всему научили, приходили ко мне проверяли — все ли я правильно сделала. А дети, которые сейчас уже шестиклассники, а тогда еще совсем малыши были — дрова по штучке приносили, с маленькими литровыми ведерками к колодцу ходили, чтобы у учительницы была вода. Это меня очень сильно тронуло. И я не смогла сказать: давайте, мол, я сейчас доработаю, а потом вы поедете в интернат. Это было бы предательство по отношению к детям.
А ведь она вообще могла остаться в Америке вместе с несколькими однокурсниками, которые вместе с ней ездили туда по студенческому обмену. Там слушали лекционную программу, а в свободное время подрабатывали. Катя дважды жила в городе Мертл-Бич штата Южная Каролина, работала в магазине декора и супермаркете, но каждый раз торопилась обратно в Россию.
Чем Кузомень лучше Америки
— Самое главное, что привлекает в Кузомени: и погода, и природа, и ветра, и люди — настоящие. Дети растут вне всего наносного, они знают, что такое добро, дружба, вера в людей, ответственность и, конечно, трудолюбие, хоть хозяйство здесь и не так сильно развито. Здесь, если ты пришелся не ко двору, сразу об этом узнаешь, не будут церемониться, — очень спокойно, вдумчиво и серьезно говорит Катя.
Девушка приводит простой пример: когда наступила зима, холодно было в ее комнатушке, приходилось спать в полушубке, в шапке, случайно узнала об этом местный библиотекарь Ольга, ничего не сказала, жалеть не стала, просто пришла и обработала герметиком окна, щели — просто так, бескорыстно. И так во всем здесь.
Спустя два года работы Екатерина встретила в Кузомени и свою половину — супруг Виталий работает в колхозе «Всходы коммунизма», на рыбацкой тоне, а летом помогает в лагере для иностранных рыбаков-туристов, тоже в совершенстве владеет английским. Сейчас у них подрастает сын, малышу всего два года. Не удержалась, спросила Екатерину: не боитесь потеряться в глуши, вдалеке от цивилизации?
— Ну что вы, в Кузомени я даже свою старость представляю: писать книги, ходить гулять на море, любоваться дивной природой и дышать полной грудью. Пришло осознание, что город — это, конечно, здорово, но для меня это, наверное, должно быть дозированно, — рассуждает девушка.
А еще говорит, что люди здесь не только по-житейски мудрые, они очень образованные. В селе есть своя небольшая библиотека, люди очень много читают, берут книги домой и в читальном зале работают. Жаль только, молодежь не особо задерживается.
— Вы знали, что в нашей заполярной Кузомени нет полярной ночи?! Здесь в декабре солнышко светит, и снег серебрится — очень красиво! Зима переносится намного легче, ну чем не рай? Поэтому — ну какая Америка, даже Мурманск не в счет, — тепло улыбается на прощание сельская учительница.
Эльвира Серга.
