Оставить привычный городской уклад и перебраться в глубинку? Да еще и уехав в другую страну? Для семьи из Дюссельдорфа это решение в буквальном смысле открыло новые горизонты. Немецкий архитектор научился варить сыр и вполне успешно управляется с хозяйством. Теперь все свое, а в доме настоящая русская печь. Источник: https://www.1tv.ru
На утреннюю дойку из козьего упрямства Пушинка сегодня вышла не сразу. Себастьян признается, избаловал любимицу: и загон ей отдельный, и сена побольше. Из хозяина веревки вьет не только дойное стадо. Свиньи тоже тычут пятаками, просят ласки.
Из Дюссельдорфа, где сплошь одни фабрики, в псковскую глубинку вместе с женой и детьми Себастьян Висведель перебрался пять лет назад. Деревню выбирал по принципу — чем дальше от цивилизации, тем лучше. Хотя и знать не знал, что такое огороды, в Германии он работал архитектором. Здесь пришлось самому строить хлев для скота и осваивать трактор.
К тарапуньке, как по-деревенски ласково называет трактор, Себастьян привык не сразу. Водить учился у местных. Теперь же он, как заправский фермер, лихо рассекает по полям, а гостей угощает козьим сыром. Делал сам, что называется, методом проб и ошибок: «Сначала сыр у меня не получался совсем, но куры были этим очень довольны. Все, что не получалось, я им и свиньям отдавал, только спустя два года сыр начал получаться».
Когда крайний дом на единственной улице в деревне Морозово купила семья из Германии, местные жители, конечно, удивились. Ни магазинов, ни почты, до ближайшего города 20 километров пути.
– Люди вроде ничего. Еще поздоровкаются в машине там, кивнут головкою, ну и я им в ответ, ну а так у нас тут и людей-то осталось: вот соседи, немец, да мы, – говорит Алексей Васильев.
– Первую зиму, когда везде была грязь, дождь было очень тяжело. Это было словно, как, знаете, Наполеон на русской земле утонул, но сдаваться я и не думал, – признается Себастьян Висведель.
Бросить все и переехать жить в русскую деревню Себастьяну однажды предложила жена Лариса. Ей хотелось вернуться на историческую родину, ему — приключений. Из Советского Союза в Германию она с родителями уехала еще ребенком. С детства увлекалась живописью и даже закончила Дюссельдорфскую академию художеств. А теперь ей милее всего выставки домашних заготовок в подвале.
– Яблочный сок домашний, это желе из айвы, капуста, маринуем краснокочаную капусту. Это искусство. Да вся жизнь искусство, хоть детей вырастить, хоть вкусно сварить, хоть картину нарисовать, – рассказывает Лариса Барт, жена Себастьяна Висведеля.
Отопление дровами, хлеб только свой, из настоящей русской печи. И, кажется, другой жизни они и не знали. Но Илья, как самый старший из четырех детей, еще помнит о Дюссельдорфе. Там у него остались друзья, они, правда, в его рассказы о русской деревне не очень-то верят.
– По лицу видно, что прямо не верят, летом я бегаю по улице, занимаюсь ящерицами, а зимой с братьями в снежки играю, – делится Илья Висведель, сын Себастьяна Висведеля.
Илья ездит в школу в соседнее село. Учится хорошо, но по русскому, признается, бывают и тройки. Язык не дается и главе семейства. Как ни пытался Себастьян выучить, в его словарном запасе лишь несколько фраз. И хоть до конца Россию он так и не понял, но говорит, успел прикипеть. В планах пожить здесь еще.
– Вы уже чувствуете себя немножко русским?
– Нет, пока не чувствую. Русские для меня все еще загадка.
Алена Германова.
