В деревне Машкино Торжокского района живут чудаки.
Они перекраивают местный ландшафт по методу какого-то австрийца, возделывают гряды, скачут на лошадях и ткут одежду. Источник: https://wal-king-alone.livejournal.com

Они покинули мегаполисы, чтобы поднять дух русичам и возродить село.
Мы ожидали увидеть в Машкино все, что угодно – старообрядцев, фанатиков, славянских националистов.
Но только не то, что увидели.

Дорога до Машкина вся в колдобинах и вьется, как лабиринт.
На самой опасной развилке как из-под земли вырастает коренастый старик  и подсказывает путь:
– Прямо – большая лужа, а направо – Машкино.

По деревне можно проехать только на внедорожнике, но даже его большие колеса вязнут в грязи. Наша цель – белый дом в конце деревни, обитый сайдингом. Именно там живет «атаман Белояр».

Эти ценные сведения почерпнуты от местного жителя Ярослава, записанного «ВКонтакте» как«дядька Ведунъ». Он же объяснил, как добраться до Машкина, и сообщил одно из главных местных правил:
– В домах обязательно снимайте обувь.

Машкино – деревня холмистая. На ее крутых склонах разбиты грядки, на солнце блестят стекла теплиц. Внизу, под холмом, гудит трактор. Вдоль деревни прорыта длинная узкая канава. Белый атаманский дом окружают желтые домики, похожие на большие ульи.

Стучимся в дверь:
– Здесь живет Белояр?
– Здесь. Но вам надо подождать.

Кудрявый человек с пышной бородой и ярко-синими глазами смотрит насмешливо и идет во двор – подключать газовый баллон.
– Начальник должен не только указывать, но и сам работать, – говорит он, откручивая вентиль.
Во дворе дома стоит коляска. Там под балдахином спит младенец Мария, четвертая дочка из семерых детей Белояра.
Поначалу атаман немногословен. Сообщает только, что «в миру» его зовут Сергей Васильевич Кайдаш, а Белояр – это имя для своих. Он бывший банкир, действующий проректор Челябинского государственного университета, казачий старшина.
– Я вам все расскажу по порядку, – говорит он нам, сгорающим от любопытства. – А пока айда чай пить.

И мы спешим в соседнюю избу – поздравлять местную жительницу Наталью с днем рождения. Попутно узнаем, что сейчас в Машкине живут 17 взрослых и 20 детей. Все дети на семейном обучении: они приписаны к школе в Большом Вишенье, а здесь с ними занимается Ирина, преподаватель МГУ.

– Но Ирина не учитель, – уточняет Белояр. –  Просто помогает учиться. А наша задача – создать для детей образовательную среду.
На порог избы выбегает худенький мальчик с топором. У него кудри и васильковые глаза, как у Белояра. Это его сын Гриша десяти лет.
– К моему приезду дрова наколешь, те, что сможешь, – ласково приказывает атаман.
Гриша охотно кивает и скрывается за углом.

На его месте вдруг возникает гастарбайтер с землистым лицом и уточняет у Белояра, где копать.
– Это туркмен, мы зовем его Андрей, – просвещает потом атаман. – У него кличка «маленький экскаватор»: пашет от а до я. Канаву в деревне видели? Это он лопатой вырыл, под укладку зимнего водопровода. У Андрея вот-вот четвертый ребенок должен родиться.
– Как он сюда попал?
– У меня в Торжке есть боевой товарищ Азир. Я его просил найти непьющую семью, которая могла бы жить и работать в Машкино. И он нашел Андрея.
– Обязательно, чтоб не пили?
– Да, – отрезает Белояр. – У нас жесткий сухой закон, и курить нельзя. Двое уже уехали. Один пил, другой курил.
Так мы узнаем второе правило Машкина и, временно проглотив все вопросы, наконец-то переступаем порог избы.

 

В избе длинный стол уставлен пирогами. Здесь шумно, уютно и много людей: мужчины, женщины, дети. У всех добрые лица и шерстяные носки на ногах.

Вообще-то это место – школа. Здесь, напротив печки, стоит компьютер. На стене висит карта Тверской области, на подоконниках стоят банки с карандашами. Женщина в замшевом бежевом сарафане – это  Ирина, профессор биологии МГУ.

Бородатый парень Юра с балалайкой – профессиональный исполнитель бардовской песни.  Светловолосая именинница Наталья в сарафане до пят с узорами – шила сама. По комнате носятся дети – все как один хорошенькие, похожие на ангелочков. Многие подбегают к Белояру, обнимают и целуют его.

Нас усаживают на диван, подносят пирог и чай с мелиссой и душицей. Только тогда атаман Белояр, он же Сергей Васильевич Кайдаш, начинает рассказ, удивительный, как и все вокруг:
– Я потомственный казак, вырос в Казахстане. По трем высшим образованиям я инженер, специалист по сельскому хозяйству, финансист. С 1989 года – бизнесмен. Проректор ЧелГУ, сейчас представляю интересы этого вуза в федеральных органах. И еще доктор экономики.
– Шутите?
– Почему? Я просто не люблю об этом говорить, но диссертацию докторскую защитил. Идея сельской жизни возникла давно. Еще на Урале мы разрабатывали проект расселения казаков на село. Но тогда кризис помешал.
– А почему именно Машкино?
– Мы искали место по всем признакам: энергетика, аура, местное население… Объехали всю Ивановскую, Калужскую, Тульскую области. И нашли Машкино. Во-первых, здесь тупик: если кто приехал – значит, к нам. Во-вторых, это уникальное место между Петербургом и Москвой, предгорье Валдая, высота 345 метров над уровнем моря. Здесь красивый ландшафт и достаточно земли, чтобы глобально планировать. Здесь дух хороший.

Атаман Белояр говорит энергично и напористо. Каждое его слово весит пуд. Кажется, он знает ответы на все житейские и философские вопросы. Он с достоинством объясняет, чья это земля, чьи это дома и какая судьба ждет Машкино.

– Недавно мы спасли от банкротства местный колхоз «Путь Ленина», и теперь официально я – его председатель. Мы забрали в собственность то, что осталось от колхозного имущества: конюшню, например. Теперь де-юре вся эта земля – наша. Но мы не хотим слыть варягами. Мы покупаем не землю, а преемственность. Поэтому нам было важно жить в мире с местными жителями.
– И как вас здесь приняли?
– Два года назад, когда мы приехали в Машкино, здесь жили две семьи… Все было разграблено, разрушено. И тут мы. Мы сразу сказали: либо у нас любовь до гроба, либо война до смерти. Пока середина. Летом в Машкино приезжают дачники, которые любят выпить и погулять. А мы их поведение… ммм… корректируем.

Сергей Кайдаш рассуждает о хулиганистых дачниках, а я думаю: чем, собственно, плохи варяги? В конце концов, их приход на Русь был вполне закономерен. С уважением смотрю на Кайдаша: он представляется мне Рюриком.

 

Атаман Белояр не любит лишних вопросов. Он сразу же расставляет все точки над i: они приехали не просто жить и сажать огород. У них глобальные задачи – такие, как возрождение русского села.

– Деревня – это не просто территория. Она должна быть предельно развитой. Мы хотим доказать, что на селе можно жить и работать.
Подобные идеи популярны в последнее время. А Тверская область – лакомый кусочек для дауншифтеров. Но пока особых перемен не видно, а тверские деревни тихо угасают.

Сергей Кайдаш не похож на фанатика. Его концепция идеальной сельской жизни продумана до мелочей:
– Главный аспект деревенской жизни – образование, – складно, как на приеме у министра, чеканит Сергей Васильевич. – Есть школа – есть деревня, и наоборот. Я много лет работаю в вузе. Однажды мы с коллегами поняли: хорошего абитуриента надо растить с начальной школы. Мы соединили несколько продвинутых программ в одну и сформировали 100 экспериментальных начальных классов, чтобы модернизировать образование хотя бы в рамках региона. И результаты были ошеломляющие. Сейчас я занимаюсь внедрением таких программ на федеральном уровне. По мне образование – это не педагоги. Это среда, которая окружает ребенка.

Сергей Кайдаш привез своих детей (а их семеро!) в Машкино, потому что здесь хорошая среда. Сейчас их уроки проходят на природе: в лесу, полях и на лугах. Познавая природу: жучков, паучков, ветер, дождь, – ребята изучают химию, физику, биологию. Поэтому их знания сугубо практичны.

Взрослые здесь тоже активно прислушиваются к природе. Они обустраивают землю и перекраивают местный ландшафт по технологии австрийца Зеппа Хольцера, знаменитого агрария-революционера, подвижника пермакультуры.

– Философия Хольцера заключается в том, чтобы понять природу, а не бороться с ней, – объясняет Кайдаш. – Все части ландшафтного дизайна надо разместить «по уму»: гряды – чтобы ловили солнце, рядом с полем – овраг, чтобы вода стекала. Все должно находиться в гармонии.

У Хольцера это называется «пермакультура», а у нас – «лесосад» и «лугоогород». Нам эти слова больше нравятся.

В прошлом году именитый фермер приезжал в Машкино с лекциями. Специально для него и был построен белый дом, в котором сейчас живет Сергей Кайдаш с семьей. Казак солидарен с еще одним положением Хольцера: на земле нужно трудиться руками.

– Индустриализация сельского хозяйства ведет к его исчезновению. Если мы сейчас загоним сюда комбайны, построим крупные животноводческие комплексы – Машкино погибнет. Потому что здесь будет одна кнопка и два человека. А остальной сотне что делать? Деревня должна давать людям работу.
– А как заставить людей трудиться в деревне? Тем более – изнеженных горожан?
– Заставить их приехать в деревню и просто пахать – нереально, – размышляет Кайдаш. – Наша главная цель – научить людей жить на земле без страха. Тот, кто бежит от себя, и здесь не остановится. А тот, кто приехал жить, – будет жить.

 

В Машкине живут люди разных убеждений: православные, старообрядцы, мусульмане, атеисты…
Однако на общедеревенском сходе жители решили образовать в Машкино казачий хутор.

– Здесь далеко не все казаки. Но из 11 хуторов, которые формально сейчас наши, мы будем строить станицу. Моя общественная задача – развитие казачества. Не как этноса, а как духа. Как и у русичей: вернем духовность нашей родине – она воспрянет.

Дух – это основное, но не единственное, что они культивируют. Атаман Белояр не витает в облаках, а крепко стоит на земле. Его любимая приговорка: «Мы без фанатизма».

Проект предусматривает экономическое развитие села и Торжокского района пока в основном за счет туризма:
– Мы развиваем эко-, агро-, этнотуризм, – перечисляет проректор Кайдаш. На ручке дивана сидит профессор Ирина, улыбается и согласно кивает. –«Агро» – это наша земля. «Эко» – это слияние с природой. А «этно» – это фольклор. Все три компонента могут существовать вместе в деревне. Особенно важен фольклор. Телевизор, компьютер – они энергию только забирают. А народное творчество – возвращает. Причем наша задача – не вывозить продукты из деревни, а привлекать потребителя сюда.

В этом деле «станичники» добились немалых успехов. Уже два года в Машкине летом организуется «семейный отдых» для любителей экоагроэтнотуризма: три смены по две недели. Недавно отдыхающие создали «ВКонтакте» восторженную группу «Машкино навсегда». А на деньги туристов Сергей Кайдаш организовал в Машкине бесплатный отдых для детей, чьи отцы погибли в горячих точках.
Летом туристы живут в «домиках-ульях» на четыре спальных места. Трудятся на земле, скачут на лошадях, трапезничают и пляшут.

В Машкине проходят джигитовки и фольклорные фестивали. Все лето работают мастера: гончары, столяры, кузнецы и прочие народные умельцы. После отдыха в Машкине некоторые решают остаться здесь навсегда. Так случилось, например, с именинницей Натальей, в этом году переехавшей сюда на ПМЖ с дочерью.

А сейчас вокруг нее кружится хоровод: соседи поздравляют Наталью, прыгая по пожухлой траве и распевая во весь голос:
Пусть душа, как птица,
Крылья расправляет,
Любовью своей
Землю накрывает.

Отправляемся на экскурсию по деревне. Первый пункт – конюшня, где живет десяток лошадей. Они так же красивы и радостны, как люди – разве что без пуховых носков. Многие жители, в том числе 13-летняя Дарья, дочка атамана, профессионально занимаются джигитовкой. Уже есть настоящий манеж для конкура. В планах – сделать ипподром и проводить скачки.

За конюшней – ферма, где живут две коровы, козы и куры.
С холма открывается вид на новое Машкино, уже почти перекроенное по«умной» технологии Зеппа Хельцера. Пруд в три метра глубиной. Экскаватор роет еще один пруд: они будут располагаться каскадом.

– Там будут сады. А здесь мы сделали сливной канал, чтобы весной поля не затопляло. А гряды разбиты там, где ловятся солнечные лучи, – с толком объясняет атаман. – Мы соединили под землей три ручья – и теперь здесь бьет родник.

И ведет нас за поле показывать какие-то диковинные холмы, где  вырастает смородина и малина под два метра.

 

Десант, высадившийся на торжокскую землю и развивший здесь бурную деятельность, конечно, привлек внимание местных властей. В Машкино потянулся поток «проверяющих» всех уровней: прокурор, ветеринар, четыре майора милиции, СЭС, Роспотребнадзор, органы опеки… УБЭП вменяло им незаконное предпринимательство.
Но никто не нашел, к чему придраться:
– Прокуратура пыталась возбудить хоть какое-нибудь уголовное дело, – вспоминает Сергей Кайдаш. – Но нас нельзя уличить, потому мы стараемся жить по совести. Самая большая безопасность для нас – это полная прозрачность. Проверяющие приезжают, а мы их чаем поим, на ухо не шепчем, взятки не даем…

Белояр опять повторяет главную заповедь: они пришли с миром. И второй постулат: чтобы деревня жила, надо грамотно формировать среду. Мимо скачет Дарья на неоседланном коне. Младшие девочки, завидев ее, визжат от восторга.
– Это и есть правильная среда: когда старшие – пример для младших, – вворачивает Кайдаш.

Идем по деревне: летняя трапезная, кухня, кладовая. Зимняя трапезная обернута сине-красным баннером «Единой России», читаются буквы«Шевел…». Сейчас там проломлен пол, потому что недавно «плясали до утра». Это идеологическая рубка станицы: на стене висит устав поселения и прочие заповеди, по которым живут в Машкине. Самая главная из них: «Без любви все – ничто».

Вдруг из подпола показывается бородатая голова… Вздрагиваем.
– Ванька, ты, что ли? – окликает атаман.
Добрый молодец Иван, с которым мы час назад пили чай, сейчас ремонтирует пол в трапезной, таскает кирпичи. Ежедневный труд здесь — норма жизни для взрослых и детей. Причем это радость, а не мука. «Самое большое преступление совершил тот, кто стал наказывать трудом», – комментирует Белояр.

Неторопливо оглядываем мастерские. В столярной мастерской – стружки дерева, в гончарной – печь для обжига, большой и малый гончарный круг и горшки. На днях в Машкино на ПМЖ приезжает девушка-портниха и тоже будет здесь работать. Эти мастерские – предтеча производства, когда деревня будет зарабатывать деньги сама.

Последний экспонат – это баня, где туристы летом стирают белье.
– А вы тоже в тазах стираете? – кошусь на Белояра.
– Что вы! – буркает Кайдаш. – У нас стиральная машина. Я же говорю: без фанатизма.

– Так все-таки кто вы? – в конце беседы возникает вопрос, который просился первым. – Вы – община?
– Община для меня слово сакральное, – отрезает атаман. – Ее нельзя создать искусственно. Чтобы общиной стать, людям надо пуд соли съесть. Мы – общежитие людей, которые хотят жить и работать на земле. Есть поговорка: рыба гниет с головы. Но с лидеров начинается и возрождение. Сейчас к нам много народу приезжает. Я так, как с вами, беседую и предлагаю им: живите. А потом как получится. Если человек пришел с миром, мы его примем.

У происходящего в этой деревне есть пяток названий: станица, общежитие, экопоселение, проект…
Но в мыслях я называю это просто Машкино – как феномен, которого еще не было на тверской земле, а может, и в России.

И хочется верить, что оно навсегда.

Loading

Ad 3
Advertisements