В маленькой деревне Шапы в Смоленской области сегодня живут чуть более полутора сотен человек. Когда-то давным-давно здесь рубили лес и заготавливали щепу для растопки печей, а в советское время работу давало животноводческое хозяйство. Но ферма развалилась, работы в деревне не стало – и село медленно умирало. Источник: https://www.currenttime.tv

 

 

И тогда местные женщины решили: надо брать в семьи приемных детей. Сейчас их в деревне живет более тридцати, а всего за последние 13 лет в Шапах нашли свои семьи более 70 ребят из детдомов и интернатов.

 

 

 

Идея о приемных детях первой пришла в голову учителям местной школы:
«На 1 сентября 2006 года у нас в школе оставалось 12 учеников. То есть даже если бы мы в 2006 году еще открылись, то в последующие годы мы бы просто-напросто закрылись из-за нехватки детей, – вспоминает Светлана Егорова, завуч Шаповской общеобразовательной школы. – И мы решили, что надо что-то делать. Что будем брать детей, ради себя и собственных детей».

 

 

 

«Я не боялась, ехала с легкой душой. Но когда мы уже приехали в интернат, то увидели что обстановка там такая…. дети подбегают, и говорят: «Возьмите меня! Возьмите меня!» Вот там было трудно! — признается Светлана.

 

 

Всего после первого заезда в детский дом в шаповской школе появились пятеро новых учеников. Егорова взяла себе в семью двух приемных девочек, еще двоих детей взяла себе учительница Елена Егоренкова, а одного — преподаватель немецкого языка Валентина Платонова.

 

 

 

Платонова вспоминает, что когда в интернате она увидела своего «первенца», девятиклассника Никиту, то сразу поняла, что заберёт именно его и никак не могла дождаться, когда же оформят документы на усыновление. Позже она взяла из интерната ещё одного мальчика, Дениса.

 

 

«Мы с ним в таких теплых отношениях. Вы не поверите: казалось бы, подросток, характер будет свой показывать, но ничего подобного», — говорит Платонова. — Я бы любой матери пожелала бы таких отношений со своим сыном, какие у меня с Денисом».

 

 

«Родная дочь сразу стала ревновать, — вспоминает первые месяцы после усыновления Светлана. — Сначала она говорила: «Ой, у меня будут сестренки, будем играть!» А когда они появились и она поняла, что я также отношусь к ним, как и к ней, — некоторая ревность была, даже и до скандала доходило. И драки были сначала. Я в первый раз прихожу — а одна с синяком, а у другой очки разбиты. Оказалось, что это они так выясняли отношения. Но потом подружились».

 

 

Примеру шаповских учителей остальные местные жители последовали далеко не сразу: появление «детдомовских» поначалу вызвало в деревне тревогу.

 

 

«Наших детей не вся деревня сразу восприняла хорошо, их даже «волчатами» называли! — вспоминает Егоренкова. — Мальчишка у меня был своеобразный: он идет по улице, а ему: «Вон, волчонок пошёл!». Первоначально было такое отношение».
«Считали, что раз приёмные дети, дети из интерната, то сразу пойдут все красть», — сетует Егорова.

 

 

Но постепенно процесс пошел. Сегодня в Шапах из 36 учеников местной школы только пятеро «своих» детей, а все остальные — приёмные, из детдомов и интернатов.

 

 

На воспитание каждого приёмного ребёнка российские власти ежемесячно выделяют родителям 7 тысяч 800 рублей (около $120). Еще 2,5 тысяч рублей ($38) положено родителю за его работу. Это небольшие деньги даже для такой деревни, как Шапы: ведь ребенка нужно не только кормить, но и покупать ему одежду, школьные принадлежности, компьютеры. Приемные родители признаются, что им обидно слышать, что детей они взяли ради денег.

Ad 3
Advertisements

 

 

«Я всё время я говорю: пусть даже приемные родители берут детей из-за денег. Но, если детям в этой семье хорошо — о чем могут быть разговоры?! Вы пойдите, спросите у детей: им хорошо? А ребенку никогда не будет хорошо в интернате, поверьте! Никогда!» — убеждена Елена Егоренкова.

 

 

«Эти дети перенесли такое, что мы никогда не видели: они голодали, их избивали, они видели всякое, — говорит Светлана Егорова. — Психика у них часто нарушена. Дети, которые к нам приходят — они вообще могли раньше не посещать школу».

 

 

Шестидесятилетняя Татьяна Бойкова работает в шаповской школе поварихой. Она тоже многодетная мать-одиночка: трое своих детей и семеро приемных.

 

«Я осталась одна и решила в семью взять девочку, чтобы не одной быть. А получилось — брат с сестрой, — смеется Бойкова. — А потом думаю: как-то у нас всё хорошо, надо добавить! А где трое, там и четверо, и пятеро, и шестеро, и семеро. У меня как-то с ними ладится, я их люблю. И они меня любят».

 

«Поначалу думала: как дети меня воспримут, — вспоминает женщина. — Ведь я чужая. Я им сразу сказала: «Может, я вам бабушкой буду?» А они говорят: «У нас бабушки есть, нам нужна мама!» Ну, мама — значит, мама!»

 

 

За последние 13 лет в Шапах нашли свои семьи более 70 ребят из детдомов и интернатов. Многие из них — социальные сироты, то есть у них есть родственники, но они лишены родительских прав из-за алкоголизма или по другим причинам.

 

 

«У Лены вот сидит мать, с днём рождения даже не поздравит», — с горечью замечает ее приемная мать.

 

 

К сожалению почти все дети, окончив 9 классов, уезжают учиться и работать в другие города: ведь возможностей для развития в деревне по-прежнему нет. Один из немногих приемных детей, кто вернулся — тот самый Никита Анисимов, «первенец» Платоновой. Он выучился в колледже, обзавёлся в Шапах семьёй и домом и стал начальником местной почты.

 

 

«Больно смотреть на деревню: старики одни, да инвалиды, — признается Елена Егоренкова. — Хочется, чтобы были детские голоса, молодые голоса, чтобы мамы с детками по улицам ходили. Но для этого нужны рабочие места, хоть какие-то! Никто ведь просто так к нам не приедет».

 

 

Тем не менее, уникальный социальный эксперимент уже изменил деревню и ее жителей:
«У нас совершенно стало другое отношение к жизни! Мы стали более сплоченными, стали друг другу больше помогать, — говорит Елена Егоренкова. — Мы стали больше видеть, что происходит вокруг нас. А самое главное — мы стали понимать, что очень многое зависит от нас самих».

Loading