Давно получившая среди социологов невеселое звание «столицы российской депопуляции», Псковская область продолжает вымирать. Только за последние 18 лет нежилых деревень здесь стало на 1117 больше, а людей меньше еще на 135 тысяч. Недавно вышедший рейтинг по качеству жизни сельского населения, в котором ученые считали, кому на Руси в деревнях жить хорошо, лишь подтвердил невеселую статистику — Псковщина заняла в нем последнее место. Что же там происходит, почему не помогают программы поддержки сельских территорий и можно ли еще спасти псковскую деревню? Источник: https://www.spb.kp.ru
НИ ВОДЫ, НИ ГАЗА, НИ КАНАЛИЗАЦИИ
… Из нескольких двухэтажных многоквартирных домов, стоящих на окраине деревни Паниковичи, бабушки гурьбою валят к водоколонке. Ведра звенят, наполняясь, а подружки обсуждают последние деревенские известия: на соседней улице опять кто-то умер, а та после обеда напечет пирожков с капустой и вареньем и поедет в город навещать внучку, которая недавно родила.
— Воду отключили? — спрашиваю, помогая донести ведра до их подъездов, а пенсионерки смотрят на меня, как на марсианина:
— Дык вон же, — показывают на журчащую колонку. — В домах-то никогда воды не было, всю жизнь так и ходим. И канализации тоже нет — ведрами смываем в бак подвальный, потом говновоз приезжает и выкачивает…
В соседний подъезд заходит мужик с охапкой дров — центрального отопления здесь тоже никогда не было, в квартирах печки-голландки.
По статистике, только в трети сельских домов и квартирах Псковщины есть канализация, по оснащенности водопроводами, газификации регион в том рейтинге также на одних из последних мест.
МЕДИЦИНСКИЙ ПРОВАЛ
— Кто сюда пойдет? Сами же видели… — в фельдшерско-акушерском пункте медсестра в годах сетует на то, что смены им, похоже, не дождаться — зарплата около 15 тысяч, да и жить в таких условиях мало кто из молодых отважится.
Я снова подглядываю в рейтинг. По медицине в сельской части региона полный провал: по числу больничных организаций на 100 населенных пунктов — 80 место, по числу больничных коек на 10 тысяч населения — 81, по мощности амбулаторно-поликлинических организаций — 82, по числу ФАП на 100 сел — 80 место, по обеспеченности медперсоналом — снова последнее, 82-е место.
— Сергеич, там эстонцы опять к войне какой-то готовятся! С нами, наверное! — веселясь присоединяется к соседям у колонки один из мужиков.
От Паниковичей до границы с Эстонией — всего 2,5 км напрямую, а потому местные иногда забавляются просмотром тамошнего ТВ.
— На кой ляд они нам — вот это все пустым скоро будет, — обводят пространство мужики. И то правда — когда-то в этой деревне жили более 2 тысяч человек, сегодня, дай Бог, три сотни наберется.
ЗА 10 ЛЕТ — МИНУС 271 ДЕРЕВНЯ…
И такая картина на Псковщине — сплошь и рядом. По дороге из района в район — деревни-призраки. С годами таких населенных пунктов становится лишь больше: если в 2002-м их было 1073, в 2010-м — 1919, то в этом 2190. Почти в половине «живых» сел — от 1 до 10 жителей. Социологи называют область регионом с «исторически накопившимися сельскими проблемами».
Массово покидать малую родину псковитяне начали еще в сталинскую индустриализацию. Затем была война и хрущевская «целина», на которую ехали самые молодые и здоровые, в казахстанских степях и заводили новые семьи. «Святые 90-е» лишь умножили печаль — с того времени область «похудела» с 844 тысяч до 626 тысяч. В основном, за счет деревень…
Продираясь через лопухи, захожу в первый попавшийся из брошенных домов. Вот здесь человек спал, здесь ел, на эти три выцветшие иконы молился. В комоде сухим измятым комком — вся его жизнь. Человек на фото женится, человек передает привет из армии, человек с друзьями отдыхает на лужайке, картинно приладив бутылку ко рту. Человек работает, рождает другого человека, отплясывает на семейном празднике и плачет на чьих-то похоронах… И трудовая книжка. «Принят на работу на молокозавод». То, что было когда-то молокозаводом, стоит руинами в соседней деревне.
И вот это основная проблема обезлюживания села (и не только псковского): русский человек может перетерпеть и отсутствие водопровода с газом, и дощатый сортир во дворе. А вот без работы он начинает хиреть, впадая в бесконечный сплин с сопутствующим пьянством. Особенно в деревне.
ПЛАН СПАСЕНИЯ ЕСТЬ. НО НУЖНО 5 МИЛЛИАРДОВ…
Глава Печорского района Сергей Тарасик вздыхает, когда называет число живущих здесь людей — 18 888 человек. Годом ранее их было почти на пол-тысячи больше. И это — еще один из самых благополучных районов области. Он говорит, что перспективы есть, что недавно построили две новые спортплощадки, за год успели поправить дороги, строится новой здание больницы (в старую и заходить-то страшно). Но понятно, что всей той разрухи, которая копилась десятилетиями, вмиг не исправить, да и денег у района столько нет.
Я вспоминаю про программу «Комплексное развитие сельских территорий» и охаю, когда в ответ озвучивают цифру — 889 тысяч рублей на весь год! Курам на смех… В итоге на эти деньги будут реализованы всего два проекта в двух деревнях. Из 379 имеющихся, которым также остро нужна помощь.
Мы рассуждаем о том, что нужно сделать, чтобы все это исправить и он приводит пример приграничной Эстонии. Там несколько лет назад в одной из сельских общин задумались: на округу осталось всего 35 учеников, что поставило школу на грань закрытия. Заколоченная школа — это отложенный приговор деревне: не будет ее, не будет молодых семей. В итоге разработали проект молочной фермы с переработкой и привлекли под него молодых специалистов с детьми, дав работу и жилье.
— Скоро у них было 83 ребенка! — говорит Сергей Тарасик.
— Как же так? Эстония куда беднее нас…
— У них сохранилась плановость, от которой мы отреклись. Все по пунктам расписано на годы работы этой фермы. Нам тоже остро требуются и строители, и зоотехники… Но привлечь спецов на село можно только работой, жильем, достойной зарплатой и инфраструктурой.
— И что мешает свой план спасения района создать?
— Он есть! Я тут даже написал довольно большое письмо в область. Там и создание инфраструктуры, и молодежной деревни, и переработка свалок, и использование камыша, которым мы зарастаем (можно из него корма и биотопливо делать), и домостроительный комбинат, много чего!..
И Сергей Тарасик грустнеет, когда говорит, что подкрепил свой комплексный план просьбой выделить 5 миллиардов — 10 годовых бюджетов района! В подобные чудеса при дефицитном бюджете региона верилось мало…
А что же фермеры Псковщины? Очевидная же вещь, о которой много говорили с высоких трибун: на сегодня они чуть ли не единственная сила, которая тормозит вымирание небольших сел — и сами работают, и местных трудоустраивают. Более того — успешный фермер, которому благоволят власти, — заразительный пример для многих других, желающих жить своим трудом на земле. Есть же энтузиасты малого сельского бизнеса, которым всего-то и надо, что чуть помочь! И это не только фрукты-овощи, но и ремесленничество с туризмом. Но и в этом область заметно отличается от других регионов…
С главой проекта «Березовая роща» Романом Ивановым мы осматриваем его владения, на которых когда-то было три деревни. Как яростный любитель мотокросса, несколько лет назад он за 7 миллионов построил собственную трассу. Планов было немало:
— Здесь мы проводили соревнования международного уровня, именитые спортсмены со всей округи приезжали потренироваться, — говорит он. — Хотел тут автокемпинг поставить, домики — через нас же до пандемии миллион человек в год проезжало, можно зарабатывать и местным работу дать. Пятерых уже взял, еще столько же трудоустроить хотел! А потом руки опустились…
Он рассказывает, как из-за того, что его хозяйство оказалось в охранной зоне заповедника (хотя никаких обременений по земле в документах нет), вскоре приехали прокурорские — не строишь ли ты тут, мил человек, чего незаконного? И предупредили — смотри, мол… И теперь непонятно, как развиваться, чтобы не нарваться на окрик (а то и штрафы) государевых людей.
— Парадокс! — вскидывает он руки. — В районе, в котором сам Бог велел развивать туризм, запрещено это делать. Все мои диалоги с чиновниками заканчивались ничем, в ответ пожимали плечами — а зачем нам это, есть один музей и хватит… Но почему в Прибалтике в таких же охранных зонах можно делать инфраструктуру для туристов, а у нас нет? Видимо, вот так нормально, без нарушения законов..
.
И Роман показывает на огромные заросли борщевика, которые окружают его территорию. По мнению чиновников, пусть будет лучше так, чем что-то менять?
И подобных историй про равнодушие я услышу еще немало.
«ИМ НИЧЕГО НЕ НАДО…»
Вот, например, глава фермерского хозяйства «Дуброво» Евгений Грибов. Начав 5 лет назад, он стал достаточно крупным овощеводом. Почуяв силы, расширил площади, взял на работу 15 селян, готов был взять еще десятерых и начал строить овощехранилище. Но банк, с которым он сотрудничал, вдруг отказал в кредитовании. И как теперь расплачиваться со строителями, неясно.
Впереди — перспектива сокращения производства, продажи тракторов и увольнения части работников. Здесь бы вмешаться чиновникам, вникнуть в тему — благое дело же человек делает, да и кому хорошо-то будет, если он разориться? Но все мольбы о помощи остались без ответа…
— Нашим чиновникам не надо ничего, понимаешь? — резюмирует он.
А вот еще один сюжет. В конце октября неподалеку от Пскова Анна Войченко с партнерами запустила «Органик-центр» — уникальное для сельской России предприятие, которое создали в рамках госпрограммы пограничного сотрудничества «Россия — Эстония». Здесь принимают у населения и фермеров грибы-яблоки-ягоды на переработку. Хошь пастилу, хошь — варенье тебе сделают. Хозяин фруктов потом заберет готовый товар в красивых баночках-мешочках и продаст.
— Это для амбициозных людей, которые хотят расти, — водит меня по новенькому цеху Анна. — Цель — стимулировать местное население к предпринимательству. Это социальная услуга, сдавший фрукты оплачивает лишь расходы по сушке, упаковке, санконтролю. Спасибо областному комитету по экономике!
— А комитету по сельскому хозяйству? Они же должны быть заинтересованы в этом.
— Комитет по сельскому хозяйству, к сожалению, не имеет к этому отношения, и даже на открытии от них не было ни одного сотрудника, — печально говорит Анна. — Странно, да?
«ОГОНЕК ПРОПАДАЕТ»
— Мы с бывшей супругой варили до центнера сыра в неделю, идей была масса, планировали трудоустроить до пары десятков селян, но в грантах нам было отказано, как «неперспективным», — рубит герой многих публикаций в «Комсомолке» фермер Анвар Зуфаров. — На наш фестиваль «Сыр и пряник» в давно вымершей деревне Бебешкино, где собрали молодых сельских предпринимателей, приехало более 10 тысяч человек! Это была площадка не только для торговли, но и новых идей, которые могут помочь возродить село. Очень круто было! Угадай, кто единственный не обратил на это внимания?
— Неужели комитет по сельскому хозяйству?
— Точно! — бьет он по столу и с невеселым смехом рассказывает, как в 2019 году местные фермеры ездили на «Дни Псковской области» в Москве:
— Нам сказали: нужно поддержать честь области, хорошо, — вспоминает Анвар. — Приезжаем — площадка неподготовленная, наши чиновники в аварийном порядке вешают шарики и растяжки. Некоторые места вообще отдали перекупщикам и те под транспарантами региона торговали цитрусовыми, гранатами, персиками — всем тем, чем богата северо-западная часть России (смеется). Поборюсь еще немного, но перспективы здесь не вижу. У многих моих знакомых огонек в глазах в этих местах пропадает…
— У нас до сих пор сложности с получением земель, хотя пустующих — море, — признается глава ассоциации «Псковский фермер» Юлия Рощина. — У начинающих и приезжающих фермеров не хватает собственных денег на приобретение техники. Получить доступный кредит на нее — мечта. У нас работает одна программа на компенсацию 40% стоимости техники, но она только для молочного животноводства. Люди хотят работать и открывать хозяйства. Здравых предложений с земли много. Их видят, слышат, встречаются, но… все остается на месте. И, конечно, не хватает грантовой поддержки. В прошлом году разыгрывалось всего 3 гранта для КФХ…
Так чем же занимается комитет по сельскому хозяйству? — еще не раз спрошу я у фермеров и те в унисон ответят: исключительно поддержкой агрохолдингов. И цифры не дадут соврать: из 1,3 миллиарда, выделенных на поддержку АПК области, в качестве грантов фермерам перепало всего 64,8 миллиона — крохи с общего стола.
«ХОЛДИНГИ ПРОИЗВОДЯТ БОЛЬШЕ И ПОЛУЧАТЬ ДОЛЖНЫ БОЛЬШЕ!»
— Это почему так? — спрашиваю главу того самого сельского комитета региона Николая Романова и тот убеждает меня, что все вовсе не так:
— Суммы помощи фермерам рассчитываются от того, сколько нам даст денег Федерация, — говорит он. — Была такая тема, что мы мало выделяем фермерам и все идет в агрохолдинги… У нас 5 видов поддержки. Два вида — для всех, еще три — только для фермеров… Один произвел тысячу тонн, другой — 40 тысяч тонн. Сами считайте, кто больше получит. Ставка-то одна и та же. Например, по молоку — субсидия 2 рубля. У одного 100 тысяч тонн, у фермера — 1000 тонн. Как перераспределить? Фермеру будем 5 рублей платить, а агрохолдингу — 10 копеек? Так что нельзя говорить, что мы просто так даем больше холдингам — они и производят больше, и должны получать больше. Да, фермер развивает территорию. Но как мы им будем давать больше, если у нас дефицитный бюджет? Соседняя Ленинградская область, развивается, говорите? Но мы положили ее на лопатки — на 20 тысяч зерна намолотили больше них! В следующем году положим их по мясу! Развивается область!
По цифрам роста производства сельхозпродукции, которыми гордится Романов, все и впрямь выглядит прилично.
— Вот в них-то все и дело, — вздыхают фермеры и намекают на другую важную мысль, которую не раз озвучивали аграрии, возмущенные тем, что агрохолдинги забирают львиную долю государственных субсидий — чиновник живет отчетами, именно от них зависит его карьера. И эту логику отчасти можно понять…
КОШМАРНЫЙ СОН ГУБЕРНАТОРА
Несколько лет назад перед чиновниками была поставлена необходимая всем нам задача: обеспечить продовольственную безопасность страны. Причем, в кратчайшие сроки. Чем измерить старания государевых людей? Конечно — во все время ползущих вверх графиках по мясу, молоку, зерну и прочей сельхозки. А такие ласкающие взор большого начальства картинки могут выдать лишь крупные хозяйства. И перед Москвой отчитаться не стыдно.
В благодарность на агрохолдинги и сыпятся государственные миллионы и миллиарды. И кто его знает, что произойдет, если гигантам вдруг резко уменьшат поток госпомощи: а ну как те возьмут, да в отместку и поломают все эти прежде красивые графики по мясу/молоку? Которые вместе кривыми по налоговым поступлениям в бюджеты, пойдут вниз… Еще, не дай Бог, и сокращение персонала проведут, и тогда вверх устремятся линии по безработице. Ссылаясь на недофинансирование и убыточность. Это кошмарный сон для любого главы субъекта РФ.
И такой занятный симбиоз сельхозчиновников с агрохолдингами происходит по всей стране. Впрочем, со своими региональными отличиями — в одних областях, краях и республиках прекрасно понимают что параллельно с поддержкой гигантов, нужно развивать и «малышей» от сельхозбизнеса — в каждой деревне-то агрохолдинг не поставишь. На иных же территориях сочли ненужным отвлекаться на тех же фермеров с их постоянными бедами — зачем, если и без них графики ползут вверх? А за вымершие деревни никто отчитываться не заставлял…
P.S. Недавно Минсельхоз РФ провел конкурс «Вкусы России», который призван продвигать местные бренды. И псковитяне с тоской снова позавидовали другим регионам, руководители которых не стеснялись нахваливать продукты земляков и призывая поддержать местного производителя… От Псковской области не был заявлен ни один продукт, областной сельхозкомитет сделал вид, что никакого конкурса и не было вовсе.
«ДЛЯ ТАКИХ РЕГИОНОВ НУЖНА ОТДЕЛЬНАЯ ГОСПРОГРАММА!»
Александр ПЕТРИКОВ, академик РАН, директор Всероссийского института аграрных проблем и информатики им. А.А.Никонова:
— Чтобы поддержать село хотя бы на плаву, у сельских муниципалитетов нет инвестиционных возможностей. Это итог реформ 90-х, когда социальную инфраструктуру деревни передали на баланс сельских администраций, а денег при этом не дали и взять им их неоткуда.
Для таких депрессивных регионов, где наблюдается депопуляция населения, надо определить их статус, четкие критерии, и разработать спецпрограмму по поддержке, особенно это касается центра России, Северо-Запада.
Второе. В сельском хозяйстве нужно переориентировать господдержку с крупных предприятий на малые, средние сельхозорганизации и фермеров. Как в Европе — постепенно, чтобы не получить проблем с продовольственной безопасностью.
Третье. Необходимы меры по диверсификации сельской экономики. Должны быть субсидированные кредиты для малого бизнеса в несельскохозяйственной сфере. И укрепить бюджеты муниципалитетов за счет перераспределения налогооблагаемой базы и дотаций.
Одна из причин непонимания катастрофы на селе в том, что КПД властей установлены в целом по региону — цифры по безработице, производственные и экономические показатели, уровень бедности, прирост населения, доступность и качество услуг социальной сферы. В среднем получается неплохо. Но это от лукавого. Поэтому эти показатели нужно обязательно разбить на город/село. И тогда мы увидим настоящие масштабы бедствия русской деревни.
Алексей Овчинников.
