Продолжение. Начало здесь: http://dhoz.ru/%d0%b2%d0%b0%d0%b6%d0%bd%d0%be%d0%b5/%d0%bf%d0%b5%d1%80%d0%b5%d0%b5%d0%b7%d0%b4-%d0%b8%d0%b7-%d0%b3%d0%be%d1%80%d0%be%d0%b4%d0%b0-%d0%b2-%d0%b4%d0%b5%d1%80%d0%b5%d0%b2%d0%bd%d1%8e-%d0%b8%d1%81%d1%82%d0%be%d1%80%d0%b8%d1%8f-%d0%be%d1%82/
Деревенские жители встретили нас хорошо. В тот год все соседи у нас были в возрасте от семидесяти и старше. Это в последние пару лет несколько домов купили молодые семьи из тех, у кого не было надежды приобрести когда-либо квартиру. Они брали по ипотеке полтора миллиона рублей и покупали домишко.
Как-то вечером Борис, смеясь, сказал, что с трудом понимает, что ему говорят: из речи его собеседников едва ли можно было выцепить десяток обычных слов — остальные составлял мат. Также изъяснялись и женщины. Однажды мы были свидетелями, как маленькая благообразная бабушка, седая и улыбчивая, самым грязным матом объясняла приехавшему из Твери внуку — подростку, что надо бы наносить воды в баню.
К сожалению, молодёжь, покупающая дома в деревне, переносит сюда и городские отношения между людьми, когда всем наплевать на всех. Если когда — либо, кто — нибудь надумает купить дом в деревне недалеко от города, я искренне советую этому человеку внимательно смотреть, кто живёт в ближайших домах.
Две молодые семьи, купившие дома, превратили жизнь своих соседей в сплошную нервотрёпку. Ночь-полночь из распахнутых дверец их древних машин, поставленных перед окнами, гремит музыка, напоминающая о забиваемых в грунт сваях, от которой содрогаются стены.
Оба парня — водители, а значит машины для них — самое лучшее, что есть в жизни. К великому нашему счастью, тот, который живёт к нам поближе, работает в серьёзной фирме. Её владельцы не разрешают использовать «ГАЗель» по усмотрению водителя. Он лишь ремонтирует её под окнами своего дома. После ремонта на когда-то зелёной весёлой лужайке остаются разбросанные промасленные тряпки, окурки, какие-то железки, куски резины и порванные шины. Всё это лежит месяцами, пока не зарастёт травой. Дворника-то, чёрт побери, нет!
Второй работает на фуре. Громадная дизельная каракатица поселилась на узкой грунтовой деревенской дороге, прямо напротив окон одинокой старушки. Эту фуру тоже любят, увешивают «украшалками», холят и лелеют. Весной она забуксовала и превратила нашу хлипкую грунтовку в нечто невообразимое. Кое-как, стаскивая под колёса все подвернувшиеся в окрестностях доски и кирпичи, водила вытащил свою любимицу и переставил её, опять же под окна, к другой соседке. Убрать переломанные доски и прочий мусор с дороги он, конечно и не подумал.
Мы с мужем наблюдали за событиями, не желая вмешиваться. Но в конце концов, пожилая женщина пришла к Борису со слезами и просьбой придумать какую-то управу на бессовестного водителя, потому что прогреваемый под окнами дизель наполнял её дом удушливым дымом. Мой муж пошёл разговаривать с парнем. Тот сообщил, что фура ему нужна, чтобы ездить на работу, потому что он не привык ездить в городском транспорте (!). Ссылка на Правила дорожного движения, где оговорена стоянка большегрузов, вначале его не впечатлила. Он даже заявил, что у него «все друзья и все куплены». Борис не поверил и пообещал вызвать «гайцов», как только фура опять появится на дороге. С тех пор мы её больше не видим.
Вообще-то все возникающие проблемы решаются в своём маленьком социуме, без обращения в администрацию поселения или полицию. Администрация и не то чтобы далеко, всего за четыре километра, но попасть на приём довольно сложно: строго в приёмные дни и строго к определённому… хотела написать «специалисту», но людей, там работающих, таковыми не считаю, поэтому просто — определённому человеку.
С полицией и вовсе дело плохо. Участковая служба, в результате бесконечных реформирований, превратилась в неизвестное образование, где полицейский в чёрной форме (так и хочется сказать: полицай!) имеет под своим началом около трёх десятков деревень, разбросанных на громадной территории. У него есть машина, но дождаться его приезда, в случае нужды, в течение недели проблематично. Самым забавным мне показалось его объяснение по поводу того, чем теперь занимается участковая служба: только совершёнными убийствами. Всё остальное передано в администрацию. Я не поверила парню-полицейскому, но смеяться не стала: пути наших реформаторов неисповедимы.
Деревенские жители — благодатная житница для всякого рода мошенников. Время от времени наезжают гастролёры, машут какими-то непонятными удостоверениями и предлагают купить у них чудо-аппараты, которые излечивают все болезни. Старики внимательно и уважительно слушают, интересуются, можно ли лечить то и другое, и лишь моё оперативное вмешательство удерживает их от того, чтобы выложить шустрым личностям несколько тысяч рублей.
Однажды в деревню нагрянули цыгане. Приехали на микроавтобусе, вывалились большой пёстрой крикливой толпой и пошли по домам. Мужчин не было, одни цыганки. Наш дом обошли по широкой дуге — вдоль забора метался и рычал наш Рой. Зато в дом напротив вошли без проблем.
Две наши восьмидесятилетние соседки входные двери никогда не закрывали, как и прочие жители деревни. Парочка цыганок наглым образом зашли в дом, и вскоре я услышала крики. Я наблюдала за событиями со двора, Бориса не было, он уехал в Тверь.
Услышав крики, я метнулась домой за ошейником и поводком, быстренько взяла собаку и мы с Роем побежали к соседкам. Там — дым коромыслом. Обе бабушки стояли насмерть, перегораживая дверь в комнату. Цыганки что-то кричали, размахивали руками и пытались их оттолкнуть. У одной из соседок, Елены Ивановны, багровел на щеке синяк. Рой рвался с поводка, рычал и лаял, и я еле-еле его удерживала. Увидев нас, цыганки бросились к двери, и мне пришлось дополнительно вцепиться в ошейник, чтобы удержать пса.
Потом я отпаивала соседок валерьянкой, костерила их на чём свет стоит за незапертые двери и дополнительно позвонила дочери Елены Ивановны, рассказала о случившемся.
Соседка рядом, тоже восьмидесятилетняя с чем-то бабушка, пожалела двух девиц, которые пришли к ней ( двери тоже незаперты!) и пожаловались, что скоро зима, а они беженки с Украины и у них нет зимней обуви. Она оставила их посидеть на кухне, а сама, сердобольная, пошла на веранду. Там в древних фанерных шифоньерах старики хранят всякий, такой же древний, хлам. Через какое-то время она нашла свои старые зимние сапоги и понесла их девицам. Их, конечно же, уже не было, а вместе с ними исчезли сто тысяч, которые как обычно хранились под матрасом. Но, конечно, эти случаи не так часты и происходят даже не ежегодно, а гораздо реже.
https://opensii.info

Loading

Ad 3
Advertisements