Обычно осенью овощи дешевеют. А как будет в этом году? Журналист «АиФ-Калининград» поговорил с руководителем КФХ в Зеленоградском районе Валерием Тиссеном о планах на урожай, качестве овощей на рынке и земле как вложении.
«Моя радость»
Евгения Бондаренко, KLG.AIF.RU: — Какой ждёте урожай, повлияют ли на стоимость овощей подорожавшие ГСМ, импортные запчасти и удобрения?
— Сейчас многие крупные хозяйства приглашают иностранных агрономов, у них всё работает как часы: на поле — ни сорняка, урожайность — выше среднероссийской. И продукция дешевле.
— Если вы видите идеальное поле, значит, там много химии. Это не плохо, если всё в пределах нормы. Но мы выращиваем для себя, химию есть не хочется. Если я дам картошке полную дозу, возьму 35 тонн с гектара. А я беру 17. Могу себе это позволить, поскольку у меня нет кредитов, и КФХ — не основной мой заработок.
Когда стал пенсионером, думал, остановлюсь. Но потом понял, что я не тот человек. Мне 65. И что, я должен сидеть, ждать смерти? Занимаюсь сельским хозяйством. Это — моя радость. Всю жизнь ему посвятил. В Казахстане был директором крупного совхоза… Сейчас у меня в хозяйстве три коровы, восемь телят, 20 баранов, 100 кроликов, 15 уток, куры, перепёлки.
К слову, в Германии и Польше и мясо, и овощи дешевле, но, насколько я знаю, в них нежелательных элементов гораздо больше, чем в наших. Как-то я приехал к другу-фермеру в ФРГ. У него 1 200 свиней, смотрю — пятеро поросят стоят в отдельном загоне. Мы обычно больных отсаживаем, поэтому спросил, что с этими не так, на вид — здоровые. Он говорит: мол, конечно, здоровые — для себя их держу.
— Говорят, со сбытом овощей в области всё сложнее. А вы как для себя решаете эту проблему?
— Сейчас во время сбора урожая начинают звонить оптовики и посредники. Сбыт есть. Хотя реализовывать картофель и капусту действительно всё сложнее: рынок перенасыщен. Мы в этом году посеяли гектар ранней капусты и гектар пекинки. Продать не смогли, скормили животным. Туда же пойдёт и свёкла, если будут предлагать купить её слишком дёшево. Я не плАчу, а говорю, как есть. Посредники покупают как можно дешевле, а на прилавке всё будет гораздо дороже. Но это понятно: они купили тонну, ежедневно реализаторы продают десяток-другой килограммов, половина испортится. Допускаю, что торговцы при гораздо меньших проблемах заработают больше меня. Если кого-то это не устраивает, не выращивай, иди продавай. Есть право выбора.
Во что вкладывать?
— Мы боремся за импортозамещение. Но от зарубежных составляющих в сельском хозяйстве всё равно не уйти. Техника у нас какая?
— Будем честными: российской техники, подходящей и по цене, и по качеству, мало. Белорусская техника с советских времён кардинально не изменилась. Я пользуюсь китайской и польской.
— В области не хватает хороших сухих участков. При этом многие их не используют, а держат как актив. Как их вернуть в оборот?
— А почему нефтяные вышки не стоят заброшенные? Что позволяет заработать, в то и вкладывают. Земля хороша как вложение. Что хочешь с ней, то и делай, она только дорожает. Налоги на неё низкие. Но поднять их тоже нельзя, тогда в сельском хозяйстве вообще никого не останется. В Германии налоги на землю гораздо выше, а цена за аренду доходит до тысячи евро в год за гектар. Там сейчас острый дефицит фермеров, власти их пытаются привлечь субсидиями.
Я люблю работать на земле и мечтаю передать её детям, чтобы они делали то же самое. Самое ценное сегодня — земля. Если есть свободные деньги — не несите их в банк, а купите участок. Думаю, через некоторое время люди опять потянутся в село. И это будет престижным. Пока это не так. Мне звонят старые знакомые, сочувствуют: мол, Валера, слышал, ты живёшь в деревне и занимаешься сельским хозяйством. Я говорю: «Могу себе позволить. Это две большие разницы: когда можешь себе позволить жить в деревне и заниматься фермерством — и когда вынужден это делать».
— Но вы живёте не на депрессивном востоке области, а в Зеленоградском районе. У вас тут и электричество, и дорога хорошая…
— Когда я землю в этой деревне купил, здесь был маленький разбитый немецкий дом и ветер гулял. Ни дорог, ни электричества. Но я такой: мне надо прийти туда, где ничего нет, и создать всё с нуля. Вот через дорогу от меня — пять домов, живут земляки. Мы им помогли построиться и приобрели хороших, надёжных соседей.
До переезда сюда двенадцать лет жили в Германии. Там со своим высшим образованием я был рабочим на стройке, жена — бухгалтером и ещё подрабатывали, чтоб быстрей встать на ноги. А приехав сюда, открыли гостевой домик. Их тогда было мало в Зеленоградске, и мы за лето выручали до десяти тысяч евро. Одни клиенты выходили, другие заходили, это был адский труд. Лето пролетало, мы его не видели. Отвёз людей на море — побежал посуду мыть, готовить, убирать…
У нас в посёлке есть улица Кустанайская — в память о том, откуда мы родом. Только с нашей помощью отстроили семнадцать домов. Когда они появились, администрация взяла нас в программу, построила хорошую дорогу. Я считаю, правильно: бюджетные деньги нужно вкладывать в то, от чего будет отдача. Люди из других посёлков говорят, что писали жалобы, а им ничего не сделали. Но, с другой стороны, чего писать, если у них там даже за свет никто, включая жалобщиков, платить не хочет.
http://www.klg.aif.ru
