— Давай зайдем до меня в хату! — предложил Турунда.
Я ответил неуверенно:
— Мне в город нужно. Может, в другой раз?
— А я тебя не на свадьбу зову. Посидим маленько и тронемся вместе.
В горнице с низким потолком было прохладно. Все окна, кроме одного, распахнутого настежь, были завешены кисеей от мух. На подоконниках стояли горшки с геранью и фикусами и бутылками с вишневой наливкой.
Неслышно ступая по глиняному полу босыми ногами, в горницу вошла жена молодого Турунды. В руках у нее был задымленный противень. Она поставила его тихонько на две деревянные подставочки, и я увидел на дне противня четыре жирные рыбины. В нос ударил сильный запах чеснока.
– Едал когда-нибудь такое? – спросил Лука.
Я отрицательно покачал головой.
– Чебак по-рыбачьи! – заявил Лука. – Утреннего улова. Батька его ущучил, а мы сейчас отведаем. – И, поддев вилкой тяжелую рыбину, он положил ее передо мною на тарелку.
Тут я заметил, что даже чешуя не счищена с чебаков. От жара духовки блестящие чешуйки взъерошились так, будто кто-то причесывал рыб «против шерсти».
Довольно скоро, снимая, по примеру хозяина, кожу с чебака, я угадал немудреный способ приготовления этого вкусного блюда. Перед тем, как бросить рыбины на противень и отправить в жар духовки, их нашпиговывают дольками чеснока. Рыбы пекутся целиком, в собственном жиру.
– Но ведь рыбка посуху не ходит? Верно, Василь? – подмигнув мне, сказал Лука и достал из темного угла тяжелый кувшин с вином. Он налил в стаканы бледно-желтое, удивительно чистое вино.
– Хватит! Хватит! – остановил я Луку, когда была налита половина моего стакана.
– Чего испугался? – Лука поднял на меня быстрые глаза. – Думаешь, крепкое? Да это «березка». Слабенькое. Его у нас малые детки заместо воды пьют…
— Все равно будет. Я непривычный.
— Привыкать надо. У Азовского моря жить — «березку» пить!
— Ну, за твою удачу, Василь. Чтобы ты стал хорошим литейщиком. Пусть фартит тебе в молодой жизни! — сказал Лука, и мы чокнулись стаканами.
Подняла свой стакан и жена его, поправляя полной рукой уложенные короной иссиня-черные тяжелые косы.
От взгляда ее глубоких, темных, как маслины, добрых глаз повеяло большим радушием. Показалось, что я уже давно знаком с милыми хозяевами этой хатки, выросшей на песчаном приазовском берегу.
Вино было холодное, ароматное, чуть кисловатое, со слабой горчинкой. Оно и в самом деле не было крепким…
