Вячеслав Лашков, фермер-утковод.
Переехал полтора года назад в чистое поле.
«Разговоры о переезде начались осенью 2017 года. Землю мне дали на спор. Сидели как-то в кафешке с друзьями, утку кушали, и кто-то ляпнул, что уточка-то вкусная, но дорогая. А я сказал: «Да без проблем, я выращу и добьюсь такой цены, чтобы была соизмерима с хорошей курицей». Говорят: «Да? Вот тебе земельный участок, вперед, начинай». Источник: https://provladimir.ru
Земля, где я сейчас живу и где развожу уток, находится в Суздальском районе, севернее села Семеновское-Красное. Здесь не было ни света, ни воды, просто голое поле. 27 мая 2018 года я завез сюда первых птенцов, а осенью сам тут поселился вместе со своей девушкой, теперь она моя жена.
Небольшие средства для переезда и покупки птенцов у меня были — 300 тысяч. И общая концепция разведения уток мне была понятна. До этого я руководил проектами в строительной сфере, полностью контролировал процесс — от желания чего-либо построить до реализации. Последний мой проект был в компании, которая в селе Ляховицы Суздальского района планирует строить большую утиную ферму. Привезли из Германии самый крупный ветрогенератор в Центральном федеральном округе — 60-метровый, с 20-метровыми лопастями. Параллельно изучал технологию — нужно же понимать, куда и как направлять электроэнергию. Так что в общих чертах ознакомился с птицеводством.
У меня три земельных участка в аренде, общая площадь — 12,5 гектаров. Сейчас я еще почти 10 гектаров покупаю у частника. И я тут не просто выращиваю утку, я занимаюсь выведением утки со своей иммунной системой, чтобы она росла в этом районе, на нормальном корме.
Все дело в том, что птенцы, которых мы покупаем на птицефабриках, не имеют своей иммунной системы и требуют особого ухода, особых кормов. То есть — без антибиотиков они не выживут. Дело даже не в птичьем гриппе, а в вирусном гепатите, Он есть у всех уток. Когда в дикой природе птенец рождается, он заражается от грязного яйца, от перьев матери, болеет в легкой форме и вырабатывает иммунитет. Но на птицефабриках, во-первых, родители птенцов в четвертом-пятом поколении на антибиотиках сидят, а во-вторых, яйца все стерильные. Птенцу просто негде заболеть и получить иммунитет.
Кроме того, во всех комбикормах по ГОСТу присутствует «премикс» [смесь добавок], в который входят антибиотик, успокоительное и, естественно, консервант. Те консерванты, которые добавляют у нас в России, во всей Европе запрещены. И это страшная вещь. Мы никогда не покупаем ни комбикорм готовый, ни «премикс».
Я зимой поставил опыт — завез три тысячи птенцов с более-менее нормальной птицефабрики, где птицу не так сильно пичкают антибиотиками. Но вирусный гепатит всех покосил. Когда был падеж, мы решили применять разные схемы лечения.
Оказалось, что самое действенное лекарство — отвар хвои. Это не народное средство, здесь сугубо научный подход. Если разобрать химический состав хвои, то там одного только витамина С больше, чем в лимоне. Витаминный удар помогает организму справляться с вирусами. Посмотрите химический состав «премикса», набор витаминов там идентичный, только в хвое их даже больше.
Еще я постоянно работаю с селекционерами, которые занимаются выведением уток у нас в России, — это государственный племптицезавод «Благоварский». И сам скрещиваю различные породы, смотрю, что получается. Но эта работа долгая, пока объявить о каких-то конкретных результатах не могу. А промежуточные результаты публикую в интернете — по работе с кормами, по условиям содержания. Рассказываю, как и что. Я делюсь всем, чего достигаю, любой может пользоваться моими наработками. Это моя принципиальная позиция.
Для друзей и знакомых мое решение уехать из города было шоком. Это прямо чувствовалось и читалось в глазах. Я же был руководителем больших и достаточно известных строительных проектов, как бы ничего не предвещало такого поворота. Но на пике карьеры решил все поменять. Если мы говорим о тех людях, кто меня хорошо знают, то они в курсе, что я никогда не принимаю необдуманных решений. И если я что-то сказал, значит, это будет выполнено. Отговаривать меня было бесполезно.
Во Владимир я приезжаю регулярно — то в налоговую нужно, то встречи какие-то. Но по городу не скучаю. Знаете, я лет 12 провел в Москве на высоких и хорошо оплачиваемых должностях, вы думаете, меня в городе чем-то можно удивить?
Когда тебе исполняется лет 40, ты начинаешь задумываться — чего ты, вообще, добился в жизни, чего ты стоишь? А вот чтобы это понять, возьми какой-то минимум материалов, оборудования и попробуй что-то сам, своими руками создать. И тогда ты узнаешь, кто ты есть на самом деле.
Я же говорю — когда мы начинали, здесь ничего не было. Мы в зиму-то даже без печки уходили. Мне помогали мои читатели из Facebook, за что я им бесконечно благодарен. Кто пену монтажную привозил, кто еще что-то, чтобы я не замерзал здесь.
Сейчас живем в том же сарайчике, что и раньше, но я слегка его улучшил. Построил помещение для содержания уток, там водокачка, арена… Есть еще постройки на участке, но они временные все, некапитальные. Я же ставлю задачу добиться конечного результата с минимально допустимыми средствами. Есть у меня какие-то горелые бревнышки, какие-то досочки, откуда-то бесплатно опилок привез, где-то соломы получилось раздобыть. Из этого и создаю конечный продукт для моих покупателей. А их оценки вы, наверное, читали, — у меня утка вкусная. Так вот, я этот продукт делаю своими руками практически из ничего.
Спор я, кстати, уже выиграл, мне для этого год понадобился. Однако во Владимир не собираюсь возвращаться. Смотрите — мне 45 лет, я всегда хотел детей, но безуспешно. А теперь мы с женой ждем ребенка. Кроме того, у меня полностью прошла хроническая боль в ногах, откуда-то силы дополнительные появились. И вообще, если я брошу все это дело, я перестану уважать себя. Взялся за что-то — надо закончить.
Есть планы построить дом, а как же — ребенок же будет. Еще планирую ставить большую кухню. Утка — это праздничное блюдо, ну сколько раз в год ее человек купит, раза два-три? Поэтому мы хотим выпускать продукты на каждый день — котлеты из утиной грудки, копченое мясо, рийет и хамон.
У меня сейчас осталось порядка 800 уток. Еще есть коза, куры, цесарки. Но коза — это сугубо для себя, я вырос на козьем молоке. Яйца — тоже для себя. А цесарок пробую выращивать на промышленный масштаб.
Говорят, что крестьянский труд очень тяжелый, но он, скорее, тяжелый морально, чем физически. Да, мы устаем, когда идет посевная, уборка и заготовка сена. Но с механизацией это гораздо проще. А вот моральная усталость складывается из каждодневных обязанностей, из рутины. Каждый день тебе утром нужно встать и накормить птицу — без разницы, какая погода, какое у тебя настроение. Плюс у меня же здесь поле, тут дел столько, что страшно даже представить.
Начинаешь задумываться — скоро снег выпадет, а у меня это надо сделать, это надо сделать… Вот от этого руки иногда опускаются. Но ты заставляешь себя, идешь и делаешь.
Однако это все — только когда ничего не обустроено. Если мы возьмем частный дом в тех же Ляховицах, то там человек все подготовил, у него подведена вода, есть электричество, технологии. У него все нормально, он тратит на тех же уток максимум час в день. И это он еще поговорить с ними успевает.
В основном, утку у меня заказывают частники. Есть еще ресторанчики, которые берут по четыре-пять тушек в неделю. А вопрос про перспективы сложный. Перспектив развития фермерского хозяйства как такового я пока не вижу. Мы всегда упираемся в одно и то же — нежелание нашей власти каким-то образом помочь нам, простым фермерам.
Нас приравняли в законодательстве к крупным агрохолдингам — и без разницы, сколько у меня уток, 50, 5 тысяч или 50 тысяч. У нас исключили понятие «подворный забой» — из-за государственной системы учета электронных ветеринарных сертификатов «Меркурий». Я не могу у себя забить птицу, мне нужна сертифицированная бойня. Но у нас частные бойни можно по пальцам пересчитать, хотя это выгодный бизнес. Да и разве повезешь на нее 10 кур? Поэтому я вожу уток на забой в Йошкар-Олу. Я пытаюсь наладить диалог с областной администрацией, чтобы она узаконила подворный забой. Не знаю, когда это все завершится, но я человек терпеливый. Два года — значит, два. Три — значит, три…
А то ведь как получается — национальный проект «Устойчивое развитие сельских территорий» есть, а навоз продавать без лицензии нельзя, картошку из своих семян продавать запрещено, нужны сертифицированные, кролика или курицу тоже нельзя забивать и продавать на рынке, даже если у тебя их только 10 штук растет. А что на селе делать, кроме как выращивать сельхозпродукцию? Я сейчас говорю не только за себя, а вообще за личные подсобные хозяйства.
Я когда приехал на землю, мне было очень сложно принять то, что здесь не работают планы, которые ты ставишь на месяц, на полгода, на год. Здесь нужно смотреть на пять лет вперед. Если ты сейчас, к примеру, не запахал землю, не внес навоз или удобрения, то через три года урожай не увидишь, хоть упрись. Если ты будешь на одном месте сажать горох, то землю придется восстанавливать три года, чтобы дала урожай. И еще здесь не бывает временных решений. Если ты временно прикрыл дырку на крыше, то жди, она протечет в самое неподходящее время.
То есть здесь нужно делать все фундаментально, капитально и на долгую перспективу. А я всего лишь полтора года тут, если считать от первого птенца. Это вообще не срок.
.
