На госпрограмму по развитию сельских территорий на 2020–2025 гг. предполагается потратить около 2,3 трлн руб.
Цель программы – остановить отток населения из села, улучшить там жилищные условия и пр. Почему же на деле всё пока получается с точностью до наоборот? Источник: https://aif.ru
Александр Ярошенко, журналист, Амурская обл.:
Недавно заехал на свою родину, в село Отважное Архаринского района. Первая новость от родных: «Саш, а у нас почту закрыли! Лена уволилась, а ей замену искать не стали, всё вывезли и двери на замок. Как нам без неё теперь жить? Мы же в вашем интернете ничего не соображаем, за всё на почте платили. Это же надо, целое село без почты оставили!» – всплёскивала руками моя 80-летняя тётка.
Год назад в Отважное перестал ходить рейсовый автобус, сегодня закрыли почту. Осталось дело за малым: прикрыть медпункт и школу. И расширить кладбище. И можно ставить точку.
Когда из села уходит почта, вместе с ней начинает уходить жизнь, вернее, множество жизней. Людей отрывают от своей страны, они становятся менее интегрированы в её жизнь. В сёлах интернет слабенький, там ни про какие 4G слыхом не слыхивали. Почта – единственная надёжная, а главное, для большинства понятная и доступная ниточка жизни, которая связывает сельских людей с большой страной.
Теперь же старикам в месяц раз привезут пенсию и раз в неделю в почтовый ящик затолкают пачку старых газет. Всё!
Почтовые управленцы, закрывая нерентабельные отделения в «нерентабельной» жизни людей, прекрасно понимают, что государство позволяет им это делать. Они чувствуют: в воздухе пахнет тем, что бросить людей без нормальной почтовой связи – это вариант нормы. Отнять у них автобус тоже можно. Затем закрыть магазин, а затем – и школу. «Лапотные» и так проживут. Это всё – маркеры цинизма и бессовестности нашего времени.
Я уехал из своего села 28 лет назад. Тогда там ещё была работа, жил совхоз, автобус ходил из райцентра как часы. Жизнь шумела ярмаркой. Сегодня треть деревни заросла кустами, дома, как люди, умирают быстро без внимания, догляда и порядка. От Дома культуры остались контуры, поля зарастают русским лесом. Там меньше звучит смеха, там больше стало вздоха. Тяжёлого.
Люди брошены и преданы.
Вот такие «точки роста».
