Андриян Хромов доставляет газеты, журналы, а также пенсии и пособия в отдаленные поселки Качугского района на лошади, дорога в одну сторону занимает три дня.
Мы познакомились два с половиной года назад, ранней весной, примерно в 80 километрах от Качуга — в почти вымершей деревне Шевыкан, где Хромов ночевал после дневного перехода из затерявшейся среди леса Тырки. Особенности и детали его работы даже в сухом изложении были поразительны: передо мной стоял, по сути, один из последних ямщиков губернии, если не самый последний.
От кучеров, состоявших когда-то на государственной службе и выполнявших ямскую повинность, Хромов отличается тем, что не возит важных чиновников (они ездят в эти места преимущественно на охоту) да не меняет лошадей, из-за отсутствия таковых. Маршрут почтальона много лет остается неизменным: Качуг — Ацикяк — Юхта — Шевыкан — Тырка — Чинонга — Качуг. Туда-обратно дорога занимает минимум неделю.
Полное имя почтальона — Андриян Иннокентьевич Хромов, хотя земляки-эвенки чаще называют Андреем, Андрюхой. Среди его родственников-тунгусов немало известных людей, например актер Афанасий Хромов, сыгравший одну из ролей в приключенческом фильме режиссера Анатолия Ниточкина «Друг Тыманчи», писатель Владимир Хромов, автор очерков «Край запаха тайги» и «Эвенки орлиной реки».
Как только заступил на работу, ему выдали пару несносимых сапог (потому что не носит из-за их крайней непрактичности), куртку, плащ и два обыкновенных мешка под корреспонденцию. Видимо, до более удобной тары для газет почтовики не додумались.
— Практически сразу стало понятно, что мешки совершено не годятся для перевозки газет, — рассказывает Хромов, аккуратно укладывая в ранец-горбовик.
— В мешках газеты привозил мятыми, местами изорванными, а когда попадал под дождь — мокрыми. Бывало, что целый день, пока едешь, с неба льет и льет. Мокрые мешки, привязанные к седлу, все время цепляются за деревья, кустарники.. Представляешь, во что превращаются газеты?! Непосредственно перед доставкой адресату приходилось их сушить, выглаживать. Лесная дорога после дождей становится сплошным болотом, конь чувствует эту топь и старается обойти по кустам, между деревьями. Поэтому и заказал два горбовика у местного мастера, бывшего летчика-вертолетчика Анатолия Сафонова. Они не очень большие, в кожаных сумах, аккуратно пристегиваются к седлу — и корреспонденция не страдает. В обратный путь загружаю горбовики рыбой — щукой, хариусом, ленком, расплачиваюсь ею по дороге с людьми, у которых ночую. С моей зарплатой в 6300 рублей по-другому не получается, а кто бесплатно будет пускать на ночь? Да еще коня пристроить надо, накормить его.
С утра пораньше, равномерно распределив груз на двух лошадей, мы двинулись с учетом незапланированного отставания в сторону желтеющих сопок, окутанных плотным туманом.
— Иннокентьевич, а ты не боишься по лесу без ружья ездить?
— С собой чаще всего вожу тозовку, которую оставляю в тайнике вместе с патронами. Скоро доедем, я достану. Без ружья в лесу нельзя, но в деревню лишний раз не вожу.
Он слез с коня, ненадолго скрылся в чаще и вернулся с мелкокалиберной винтовкой за спиной:
— Фарт будет — рябчика добудем, а может и коза выскочит. Главное, чтобы до нас в деревне спиртовозы не побывали.
— Андриян, а тебе приходилось ночевать по дороге?
— Было дело. А летом специально ночами передвигаюсь. Рыбы в Тырке наловлю и выезжаю по холодку, чтобы не скисла, днем останавливаюсь, пережидаю жару. Коню в это время оводы досаждают — даю ему отдохнуть. Как только жара спадает — в путь. Даже в лесу пенсию выдавал. Жалко — тебя не было: хорошие кадры могли получиться. Тихо было, шел снежок, красиво. Сергей, мужик из местных, торопился в город, но ему надо было предварительно получить пенсию, а без нее как поедешь? Вот он и пошел мне навстречу, пришлось выдавать деньги в лесу. Один раз пенсию выдали мелкими купюрами, так Виктору Панаско выдал сразу шесть пачек десятирублевками. Говорю: «Вот так пройди по всей деревне, покажи, какая большая у тебя пенсия». Вот если кто из пенсионеров нетрезвый, приходится ждать, и не один день, пока придет в себя.
— В Шевыкане много пенсионеров живет?
— Один, но какой! Петру Федоровичу почти девяносто, но он еще пропадает на озере, ловит сетью карасей, так что можем с первого раза дома не застать его. Хотя в прошлый раз у деда были проблемы с давлением, что ли, штормило его. А мы сразу к нему проедем, если нет, то вернемся, попив чаю у Романыча.
Перед завтраком мы отложили из своих запасов часть продуктов на обратный путь.
После дождей лесная дорога напоминала скорее русло разлившейся во время половодья реки, на дне которой были сплошные кочки. Они предательски уходили из-под ног при попытке наступить, поэтому уже через полчаса пришлось частично искупаться, а потом почти восемь часов хлюпать мокрыми сапогами, набивая мозоли.
— Иннокентьич, а проще дороги нет?
— Есть дорога напрямую до деревни, но мы там утонем…
Густой лес неожиданно кончился, образовавшаяся просека вывела к реке. Далее за утугом (так местные называют луг, покос) виднелись дома. Это была долгожданная Тырка, родное село Андрияна Хромова.
Едва мы добрались до усадьбы, расседлали коней, за почтой пришли самые нетерпеливые из жителей — Виктор Панаско и Семен Монастырев.
— Радио нет, хоть газеты почитать. Совсем про тунгусов забыли, да откровенно бросили нас, — Семен Монастырев,завел старую тему. — Раньше в лес ходили как в амбар, а нынче за лето никто лося не добыл. На вертолетах прилетают, на квадроциклах приезжают, нас вообще никто не спрашивает — бьют зверя, рыбу ловят, и никому дела нет. Все ждут, пока тунгусы вымрут, а нас и немного осталось.
