Мой рассказ — об одной из опустевших деревень. Находится она в Великоустюгском районе, граничащем с Архангельской и Кировской областями. Постоянных жителей в Оснице уже нет, но есть люди, для которых эти места навсегда родные и любимые. Источник: https://35media.ru
Здесь была деревня.
У каждого из нас, где бы он ни находился, есть место, в которое всегда хочется вернуться, — это отчий дом. И хотя многие деревни опустели, в памяти людей остаются картины той поры, когда можно было запросто зайти к соседу на самовар, узнать, как живет его дочь в большом городе и что пишет сын из армии.
Деревня… В этом слове — народная песня, скрип калитки, птичий перезвон, запах свежего хлеба, фырканье лошади, смех младенца в люльке… Сколько у нас осиротевших деревень, ушедших в небытие, — сотни, тысячи?
Сегодня мой рассказ о небольшой деревне Осница, что затерялась в великоустюгских лесах. Поводом же стало мое общение с писателем из Северодвинска Артемом Поповым. Это сейчас он живет в Архангельской области, а родом он из Великоустюгского района. В нашей переписке в соцсети Артем посетовал на то, что давно не был в родных краях, да и приехать уже некуда: деревни больше нет. Что ж, быть может, благодаря моему рассказу об Оснице люди, которые там жили, хотя бы мысленно вернутся в родные места.
Глава поселения
Чтобы попасть в Осницу, мне пришлось обратиться за помощью к главе Усть-Алексеевского сельского поселения Владимиру Борисовичу Хромцову. Уже много лет Владимир Борисович возглавляет сельскую администрацию. В прошлом он — школьный учитель физкультуры, имеет звание «Заслуженный учитель РФ». Несколько его учеников даже стали чемпионами России.
Усть-Алексеево поразило широтой и чистотой асфальтированных улиц, новыми добротными зданиями. А в прошлом веке это был большой административный центр со своей газетой, милицией, прокуратурой, социальными учреждениями.
Сейчас к хозяйству Владимира Борисовича присоединили еще одно поселение, и в результате под его началом находится более пятидесяти деревень, немалая часть которых нежилые. Но село развивается, поселение участвует в разных программах по улучшению жизни. Те, кто сейчас попал в трудную жизненную ситуацию, могут трудиться на общественных работах — косить траву, вырубать старые деревья и получать за это неплохие деньги, порой больше сорока тысяч рублей. Особенно эти работы привлекают старших школьников и студентов.
Экстремальная поездка
Узнав о моих планах побывать в Оснице, Владимир Борисович нашел для меня «гида» — местного жителя Александра Попова. Мы двинулись в путь на его «Жигулях». А уже в дороге к нам присоединился на квадроцикле житель деревни Горбачево Дмитрий Хомутинников. Он работает удаленно, в сфере компьютерных технологий. Поставил дело так, что может чуть ли не от кустиков земляники разбираться с рабочими компьютерными проблемами. Особенно, по его словам, удобно работать вечером, когда серверы не так загружены.
Дорога оказалась настолько разбитой, что ее лучше было бы назвать направлением. Поэтому «Жигули» пришлось оставить и пересесть на квадроцикл Дмитрия. Колеи были настолько глубокие, что ежеминутно казалось: вот-вот застрянем. Кстати, Александр часто слезал с квадроцикла и шел лесными тропинками, при этом обгоняя нас.
Ох и экстремальная была поездочка, особенно когда дорога шла через лес: ветки хлестали по лицу, на ухабах подбрасывало, да еще комары кусались не хуже собак. Зато когда ехали по полям, где трава действительно по пояс, медовый запах цветения доставлял наслаждение.
Но еще подъем — и наш квадроцикл застрял у бывшей деревни Отсекной: мы забуксовали в яме на месте обвалившегося колодца. Крикнули ушедшему вперед Александру, что нам нужна помощь. Он вернулся к нам, и мы вместе стали решать, как вытащить нашу технику. Более часа искали выход, наконец смекалка и крестьянская мудрость дали результат.
Бывшая школа
Проехав еще полкилометра, увидели сквозь заросли иван-чая, крапивы и медуницы дома Осницы. Первым зданием оказалась бывшая школа; когда она прекратила существование, строение приспособили под жилой дом, и жила здесь семья Ангелины Дерновой. Каждый год из Северодвинска она приезжает навестить родные места; последний раз была с сыном Денисом.
В дом через дверь было не зайти: крыльцо сгнило и провалилось. Дмитрий нашел окно с выбитым стеклом и забрался внутрь. На стене висела записка для всех входящих с просьбой не разрушать дом и не ломать оставшиеся вещи. А на столе из банки торчала свернутая в трубочку тетрадка, в которой посетившие дом записывали свои впечатления. Как выяснилось из этой тетрадочки, Денис не был в деревне более шестнадцати лет.
Рассказ пустого дома
Дальше мы направились к дому Александра, который выглядел вполне сносно: и крыша цела, и краска еще не облупилась. Александр заглядывал в окна, словно пытаясь разглядеть в нем кого-то из родных. Когда мы зашли в дом, сел на лавочку в красном углу, где раньше были иконы, и загрустил.
Я огляделся. Казалось, еще совсем недавно тут жили люди. У кухонного окна стояло деревянное ведро, в котором хозяйка замешивала тесто для пирогов. Дальше я увидел сито, скатившееся на пол, рядом лежал разорванный мешок с овечьей шерстью. И вспомнилось, что еще до конца пятидесятых годов в деревне каждая семья была обязана отдавать налог в виде яиц, шерсти, зерна, молока и т. д. Те, кто не имел своего в хозяйстве, выменивали у других, чтобы сдать государству, или платили деньгами.
А Александр сидел и вспоминал свою мать Галину Васильевну, которая работала почтальоном. Семья была большая, восемь детей, и некоторых, в том числе Александра, отправили учиться в интернат в Вологду. Но летом они приезжали домой.
Уже с 12 лет Александр работал в колхозе, за что получал трудодни, которые шли в учетную карточку родителей, потом им выдавали или деньги, или товары. В пять утра, а то и еще с вечера в дом приходил бригадир и давал задание на день.
Родители прожили вместе пятьдесят лет, честно трудились. В войну отец был на фронте, мать посылали на оборонные работы в район Онежского озера. С горечью говорил Александр о том, что нашлись лихие люди — разорили родовое гнездо…
«Беседа» у колодца
Идя по деревне, где дома стояли в три ряда (как тут говорили, в три порядка), я остановился у колодца — и будто услышал голос Людмилы Аркадьевны Поповой. Словно она, набрав ведро воды и задержавшись, чтобы отдохнуть, завела разговор со случайным прохожим.
Вообще-то я разговаривал с ней в другое время и по телефону. Она, как и писатель Артем Попов (очень распространенная в этих местах фамилия), сейчас живет в Архангельской области. Но родину не забывает.
Ее мама работала продавцом, магазин располагался в колхозном амбаре, в небольшом закуточке. Обычно товар она привозила на лошади, редко когда давали машину. Сама разгружала, развешивала. Работа была нелегкая. Люди уважали Лидию Афанасьевну за труд, за честность.
Свет в деревню провели лишь в 1955 году, до того магазин работал только в светлое время суток. Товар распределяли так, чтобы всем хватило. Многое приходило по разнарядке, и люди терпеливо ждали, когда до них дойдет очередь, чтобы купить себе обнову.
История: будни и праздники
Когда мы добирались до Осницы, Дмитрий не раз доставал туристический навигатор, где у него была карта 1940 года. По этой карте выходило, что в деревне было 25 домов, в которых проживал 131 человек.
На войну из деревни ушли 50 мужчин, погибли восемь человек, многие вернулись инвалидами. Но они находили себе дело, чтобы зарабатывать деньги: собирали ягоды или грибы, заготовляли ивовую кору, шишки по весне. За все это платили деньги, и семья имела дополнительный доход.
В деревне был свой колхоз, «Будь готов». Об отпусках люди и не думали, а выходных было три: на Пасху, Троицу и День Октябрьской революции.
Октябрьская отмечалась в деревне широко. Об этом я прочитал в воспоминаниях бывшего жителя деревни Леонида Александровича Попова, который сейчас живет в Архангельской области. К празднику готовились все в Оснице. Мужчины варили пиво на ржаном солоде. Весь процесс занимал более двух суток. Собирали общинный стол с пирогами, холодцом. Водки было по двести грамм мужчинам и по сто грамм женщинам.
Отмечали праздник в самой большой избе. После того как все усаживались, выступал староста деревни Александр Дмитриевич Москвин, пригубливал первые сто грамм, и празднование начиналось. Люди пели, радовались подаркам от правления колхоза, почетным грамотам и урожаю. А на следующее утро вновь шли трудиться.
Стоя на высоком косогоре, я вглядывался в дома деревни — и на минуту мне вдруг почудилось, будто она ожила. Словно заиграла тальянка в руках парней из Москвина Починка, смеялись девчонки из Загарья, спешили на веселую пляску из Стопной, Выставки, Подволочья, Истопеночки, Холмогорова… Ни одной из этих деревень уже нет, никто в них не живет. Но мне казалось, что дома Осницы все помнят.
Сергей Рычков.
