Идея запасов для горожанина сейчас абсурдна. Роль погреба, чулана и кладовой с успехом выполняет круглосуточный гипермаркет в соседнем квартале. Хранить в квартире мешок картошки и копченые окорока неудобно и бессмысленно. Это горожанин понимает головой.
Но тихий внутренний голос шепчет ему нечто совершенно другое. И вот об этом противоречии я сегодня задумалась.
Наши городские знакомые периодически интересуются: а вы запасаете еду? А что? А сколько? Мы отвечаем, и на лицах у горожан смешанные чувства. Потом они непременно отпустят пару шуточек про куркулизм, про необъятные закрома родины. Зато, если их сводить на экскурсию в погреб, на их лицах появится детское восхищение.
Запасы у горожанина тесно связаны с тяжелыми временами. Насушить сухарей на случай тюрьмы, закупить соли и спичек перед войной…. Это то, что помнят наши деды и бабки, горькая история длиной в прошлый век.
Это наследство заставляет многих моих знакомых суеверно не держать в доме больше коробки чая, больше одной пачки макарон: «чтобы черный день не пришел».
А что же происходит в деревне?
Как только начинают поспевать яблоки, по всем улицам тянется аромат яблочного повидла: хозяйки давят сок и варят джемы.
Я веду партизанскую борьбу за упавшие яблоки с двумя моими конями. Кони побеждают: обычно я успеваю собрать едва треть из того, что сдуло с яблонь ветром. Остальное съедают они. Кони сейчас почти не пьют воды, и бока их лоснятся от яблочной сладости.
Мелкую полудикую сливу ставят на вино, абрикосы идут в компот. По домам солят и маринуют овощи. Даже местный алкоголик Коля выходит из штопора, чтобы закрыть себе и престарелой маме десяток банок собственных огурчиков.
В августе начинается время тыквы и картошки. Все это добро хозяева сорвут и выкопают, а кое-кто и купит, чтобы с избытком, просушат, сложат на зиму.
К октябрю селяне начнут бить птицу и превращать ее в тушенку, замороженные тушки и копчености. Тогда же поедут и купят оптом мешки круп, макарон, сахару и растительного масла.
Запасы тут делаются с удовольствием, начиная с августа, и для сельского человека они означают, что хозяин готов к зиме. Что его дом и все живые в нем найдут пропитание на долгие снежные месяцы.
Даже если закроют все магазины, селяне перезимуют, и с комфортом.
Две зимы назад в нашем селе была неделя снегопадов. Замело так, что до нашей окраины трактор, сгребавший снег с дороги, добирался четыре дня. Никакой связи с цивилизацией не было, кроме телефона и Интернета. И какая же это была роскошь: сидеть у окна с чашкой хорошего кофе, читать новости в сети, зная, что отрезан от всего мира, и смотреть, как падает снег. И осознавать, что в доме и в погребе есть все, что нужно для обеда, и ужина, и на много дней вперед.
В деревне запасы – про это. Про независимость от стихийных сил, про теплое сердце дома, которое благополучно даже суровой зимой.
Именно об этом я думаю, разливая мед по бесчисленным банкам и высушивая поспевшие груши.
Есть ритмы дня, есть ритмы года. В селе они понятны и сообразны: есть время сеять, есть время собирать яблоки, есть время жать. И количество твоих запасов свидетельствует, жизнеспособен ли ты, чувствуешь ли ты природу, можешь ли договориться с нею и вырастить урожай, а потом сохранить его, созвучен ли ты ритму года.
Как мне думается, у горожан, живущих одним днем, сегодня все перепуталось. Они не желают запасаться на черный день, а на зиму вроде как не принято, да и некуда складывать.
Но – если вы помните ТОТ декабрь – как вдохновенно все закупали муку, крупу и консервы в ожидании конца света! И в городских квартирах батареями стояли мешки и банки.
Этот флешмоб был не только про легковерие. Еще и про то, что «были бы запасы – все переживем». Когда апокалипсис снова не случился, всем было немножко неловко. А как по мне – это хороший навык: делать запасы. Это дает спокойствие и уверенность. Недаром же осенью все народы Европы праздновали и приносили жертвы на полях зерном и вином. «Мы сильны, мы выживем, мы перезимуем. И за это спасибо земле».
ТЕКСТ: Ирина Мальцева
