Идёшь по центральной улице села Керчомья, вокруг очень тихо. Из-за дождливой погоды людей на улице мало. По обеим сторонам дороги дома. Все разные: одни покосились от времени, другие похожи на избушки из сказок, некоторые аккуратно выкрашены или даже обшиты сайдингом, а в каких-то заколочены окна и видно, что люди здесь давно не живут.

Аня

По левой стороне дороги — аккуратный дом с ухоженным огородом, баней и заполненной доверху поленницей. Правда,  крыльцо покосилось и крыша требует ремонта. На верёвке сушатся детские вещи, а на стенах с двух углов написано белой краской большими буквами «Толик» и «Анфиса». Через двор идет симпатичная молодая девушка и с опаской здоровается. К чужим здесь не привыкли.

Аня хорошо говорит по-русски, но у неё чувствуется местный певучий акцент. Ей сложно: двое маленьких детей, а муж умер. Но она одна как-то справляется:

— Получаем пенсию по потере кормильца, ещё калым есть — людям помогаем, а они потом за это платят что-то. Потом ещё как безработной от государства 1020 рублей. Летом ягоды, осенью картошка. Если хороший урожай, то продаём

Девушка все это рассказывает с улыбкой и плечами пожимает: «Вот как-то так».

Аня не переезжает в город, потому что здесь в детском саду есть свободные места, а в городе нет. Да и сложно это всё: оставить дом, поменять жизнь, к которой привыкла. Через много лет сын в армию пойдёт, а дочка в город учиться поедет. Тогда, может, и мама соберется вслед за ними, но что там будет через много лет, непонятно.

Бабушка Павла

Про Павлу Васильевну рассказала Аня:

— У нас бабушка Павла есть. Кто умирает, она над теми молитвы читает. Хорошая, общительная, вам бы с ней поговорить. Вот тот дом выше по улице, с голубым крыльцом.

Но здесь возникла сложность. У калитки меня встретила её дочь Нина со своим внуком Егоркой, правнуком бабушки Павлы. Оказалось, что Павла Васильевна говорит только на языке коми.

Нина показала мне их дом, который сохранил много архаичных черт: и печка, на которой она спит с внуком в уютном закутке, и красный угол с иконами, и портреты над окном, и кухонная утварь, как из старых фильмов. Сама Нина живет в Ухте. Внук приехал к ней на лето, и она впервые отвезла его в деревню к прабабушке, показать, как здесь всё устроено.

Нина уехала из Керчомьи после школы, но её брат и сёстры остались здесь и до сих пор живут в селе вместе со своими семьями. Вернуться из города насовсем она бы не хотела, но бывает здесь часто: и родственников навестить, и маме помочь.

— Всё равно тянет в родные места. Идёшь по деревне, и с каждым местом что-то связано, всё знакомое, — говорит Нина.

Павла Васильевна самостоятельно справляется с хозяйством, несмотря на преклонный возраст: готовит, следит за порядком в доме, за огородом. Почти всегда у неё есть пироги из печи. Хотя в последние годы к ней приходит «ухожёрка»: принести дрова и воду, полы помыть. «Ну, а как быть? — смеется Нина. — 85 — уже не 75».

Как и сказала Аня, бабушка Павла поёт, или, вернее, «читает» на панихидах. Несмотря на осипший из-за простуды голос, она охотно согласилась спеть.

Я спросила у Нины, не думала ли она мать забрать в город.

— Да она не поедет! — сразу ответила дочь. Видно, что этот вопрос уже обсуждали. — Пару раз приезжала к нам в Ухту, по месяцу жила. Но всё равно её сюда тянет. Тут у нее подруги, тут всё своё — а там всё чужое. Естественно, она туда не хочет.

Ваня

Ad 3
Advertisements

На подъезде к Керчомью мы видели несколько молодых ребят, которые сосредоточенно чинили внешнюю ограду кладбища, заменяя подгнившие деревянные столбики новыми. Позже одного из них я увидела в селе: он ремонтировал забор в старом доме Нины Александровны, милой пожилой женщины, которой в этом году исполнится 81 год.

Ване 27 лет, и он сосредоточенно занят своим делом: тщательно отмеряет расстояние между досками забора и прибивает одну за одной. В селе работы почти нет, так что некоторые молодые люди зарабатывают тем, что помогают старикам по хозяйству. Ваня из тех, кто постоянно занят делом, не привык иначе.

— Этот вот работящий пришёл, а других попросишь, они не хотят работать, — говорит Нина Александровна.

Вообще в Керчомье, как и во многих других сёлах, сложилась парадоксальная ситуация: старики дают работу молодым. Пенсию государство исправно платит, а вот с трудоустройством и в деревне, и районном центре сложно.

— Вань, что, совсем нет работы? — спрашиваю я. А Ваня коротко:

— Совсем. Вот что попросят сделать, то и делаю.

Потом не раз ещё я его видела, занятого каким-то делом на разных участках: то что-то в машину грузил, то помогал огород вскопать. Сложно представить, как можно жить на такой заработок. Но как-то получается, концы с концами сводит.

— А ты не думаешь уезжать? Или некуда? — задаю я ему последний вопрос, чтобы не отвлекать от дела.

— Не знаю. Я здесь родился. Куда?, — говорит Ваня. А потом добавляет: «Да можно уехать… Но не хочу. У нас здесь всё своё».

Любовь Васильевна

Утром второго дня меня познакомили с местной школьной учительницей, Любовью Васильевной. В 2017 году она получила звание «Учитель года» по Усть-Куломскому району. Я думала, что зайду к ней ненадолго, но получилось совсем иначе. На уютной кухне её дома я просидела несколько часов в этот день и вернулась на следующий.

За неспешным разговором с Любовью Васильевной я услышала всю историю села: что было при советской власти, что было до неё. Как здесь оказались первые старообрядцы и как они интегрировали в себя веру зырян, живущих на этой земле с давних времён.

Любовь Васильевна родилась в Сыктывкаре и после института попала по распределению в Керчомью, на родину своих родителей. Её предки были среди тех, кто основал село. Она помнит много историй, рассказанных своими бабушками о тунах — колдунах коми, мудрость которых не ставили под сомнение, о силах природы, с которыми люди умели жить бок о бок. Она помнит во всех подробностях обычаи старообрядцев, которые укрылись здесь, на севере, после церковного раскола.

Я даже не стала спрашивать её, почему Любовь Васильевна остается в Керчомьи. Они живут вместе с мужем, Николаем Ивановичем, в ухоженном добротном доме, где бережно хранятся вещи с историей. Бабушкин столетний псалтырь, надёжно завернутый в платок, как это делали в старину, домотканые половики и пояса, которые были неотъемлемой частью приданого девушки, это и многое-многое другое спрятано здесь от времени.

Дети Любови Васильевны живут в городе и часто приезжают в Керчомью вместе с семьями. Она понемногу начинает рассказывать внукам, кто же они такие на самом деле и что им сквозь время передали многие поколения, которые были до них. А дети радостно слушают — дети любят сказки.

Так почему Любовь Васильевна не уезжает из Керчомьи? Всё просто — она память этого места, якорь, при помощи которого знание о старой вере не исчезает. Оставишь эту землю — себя потеряешь.

Сколько домов — столько историй. То же самое и в городах, за каждым окном многоквартирного дома чья-то судьба. Но здесь всё на виду. В какой-то момент уже смотришь на дом и можешь многое понять о его хозяевах.

https://www.bnkomi.ru

 

Loading