В Конецдворье летом часто приезжают туристы — в том числе иностранные. Местные рассказывают, что они гуляют по острову, купаются, осматривают церковь и дома, в общем — отдыхают от городской суеты. Но туризм туризмом, а жизнь для тех, кто живёт здесь и зимой и летом, — не сахар. Источник: https://29.ru
Конецдворье — достаточно большая деревня, в ней около сотни домов, и летом почти каждый из них заселён — в то время года здесь проживает до тысячи человек. Зимой людей остаётся меньше — жилыми остаются около 40 домов. Каждый человек здесь знает своего соседа, и живут все дружно и вполне мирно. Дома здесь редко продают или сдают для жилья — местные жители, отработав до пенсии, возвращаются сюда жить в родительские дома или хотя бы используют их как дачи.
Всего в деревне около сотни домов, и почти все летом заселены
— Раньше ведь нас родители выпинывали отсюда, чтобы мы уезжали работать, здесь ведь уже нечем было заниматься, — рассказывает нам местная жительница Галина Потапова. — Многие уехали, а потом вернулись. Деревня сейчас живёт, пытается выжить.
Главная гордость деревни и острова — это Никольская церковь с отдельно стоящей колокольней. В XVI веке она была куплена у Соловецкого монастыря, разобрана и перевезена сюда. После установления советской власти храм был закрыт, а помещения использовались под склады и трёхлетнюю школу. В 1960 году храм признали памятником деревянного зодчества. Но он так и простоял нерабочим до 2003 года, когда его отстроили заново при поддержке «Фонда Андрея Рублева».
— И склад здесь был, и школа, в которую я в 1942 году пошла в первый класс, — вспоминает старожил острова Алевтина Семёнова. — У нас было три класса, всё вокруг было такое старинное, рубленное — не как сейчас построили с досками.
Мы мимо старой церкви боялись проходить — боялись буки — света-то не было.
И внутрь заходили всема, чтобы не по одному. А когда на ней рухнула крыша — столько было грохоту. У меня дом рядом, мы думали, что война опять началась.
Храм отключен от света и не имеет священника, но местные жители сами ухаживают за ним.
Священника с семьёй — не прокормить
Внутри обновлённой церкви всё чисто и убрано. Как полагается, висят иконы и горят свечи. Но с прошедшей зимы в храме отключена электроэнергия. Местные рассказывают, что до 2018 года здание принадлежало Епархии, но она от неё отказалась, объясняя, что в деревне маленький приход — зимой здесь слишком мало людей, чтобы прокормить священника с семьёй. Сейчас ключи от церкви и колокольни находятся у самих жителей. И зимой и летом они сами открывают двери. И ухаживают за внутренним убранством.
— Эта церковь — лицо нашей деревни.
В прошлом году «Архангельские сети» ни с того ни с сего приезжают и отключают нам свет.
Потому что у нас нет юридического лица, с кем бы можно было заключить договор на расход электричества. У нас даже долгов не было — просто взяли и отключили. Мы звонили главе администрации островного поселения, и он пообещал, что нас не отключат. Но вышло по-другому, — рассказывает Галина.
В праздники и будни в Николькой церкви есть прихожане
Кроме Николькой церкви в деревне есть обязательный памятник погибшим в Великой Отечественной войне, за которым также ухаживают местные жители.
Для развлечения туристов есть большие качели. А вот клуба или гостевого домика пока что нет — островитяне бьются с бюрократической машиной, чтобы им выделили под это неиспользуемый дом, который был построен в 2005 году для семьи священника. Ещё несколько лет назад они написали письмо главе администрации Приморского района, собрали 80 подписей, чтобы из постройки вышел досуговый центр.
— Гости приезжают, а у нас даже нет туалета общественного, — жалуется Галина. — А в этом доме есть все удобства, они могут там отдохнуть, попить чаю. И нам можно было бы там собираться — ветеранам, пенсионерам. Казалось бы — пусть муниципальное образование «Островное» возьмёт под свою опеку этот дом. Но единственное, что мы слышим, это: «Мы решаем этот вопрос». И всё.
«Это не дорога — это направление»
Жители Конецдворья говорят, что раньше все проблемы решались быстрее — когда местная администрация находилась в соседней деревне Ластоле. Сейчас центр находится в Вознесенье, чиновники занимаются сразу 49 поселениями, и, как итог, никто ничего не успевает сделать.
Проехать по дорогам острова можно только на УАЗах.
Самая главная проблема острова — это дороги. Первая идёт между Конецдворьем и Ластолой, но, как утверждают местные, «это не дорога — это направление». 20 лет назад на острове произошло наводнение, в результате которого все бетонные плиты, положенные здесь в советские времена, повело во все стороны. С тех пор их так и не поправили, и при поездке по этому «направлению» трясёт так, что рискуешь себе что-нибудь повредить.
Местные не рискуют ездить тут на хороших автомобилях и держат уазики или старые легковушки, которые уже просто не жалко.
— Сколько мы ни просим хотя бы отсыпать дорогу шлаком или битым кирпичом — ничего не меняется. А ведь в Ластоле у нас живёт фельдшер — человек, которого все боготворят. У нас же здесь много пожилых людей. А получается так, что он до нас может и не доехать, — говорит Галина Потапова.
На кладбище добраться ещё сложнее.
Вторая дорога ведёт на кладбище, которое находится за пять километров. Здесь уже нет никаких плит, только грунтовка, глубокие ямы и лужи после дождей. Могилы на погосте не размывает, но дорога превращается в непролазную грязь.
— Я сейгод ездил на кладбище ещё до дождя, когда было сухо, — так и то застрял. У кого есть резиновые лодки, те могут по другой дороге туда попасть, в обход. Там нужно будет перебраться через речку. Так и ходят люди, когда дожди пройдут, — вспоминает местный пенсионер Александр.
А вот пожарные добираются в Конецдворье не по дорогам, а по воде. Раньше здесь была пожарная станция, но с 90-х годов осталась только пожарная дружина в соседней Ластоле. Официальная пожарная часть есть в Вознесенье — они загружают машину с помпами на баржу и добираются до деревни в течение часа. 25 августа здесь полностью сгорел частный дом, и люди, которые жили в деревне более 20 лет, остались без крова. Искры летели через несколько домов, и все боялись, что загорятся и соседние постройки. Но, к счастью, обошлось.
— Пожарные прибыли — а пожарные рукава у них рваные, и люди без спецодежды. Тушили час, но перед этим час до нас и добирались. И пожарный колодец у нас старый — он сейчас обвалился, а рядом бегают дети, нужно делать новый, — говорят конецдворцы.
До частного дома, который сгорел в августе, пожарные добирались около часа
«Мы теперь не поморы, а заморы»
Советские годы местные жители вспоминают с ностальгией — в деревне тогда работали фермы, было стадо на 1,5 тысячи голов скота, работал совхоз «Северодвинский». Все, кто жил в Конецдворье, здесь же и работали. Уезжать на заработки в города стали позже — с наступлением перестройки.
— Живём на острове — рыбы не лови, иву не руби. Попался — штраф.
Много срубил — суши сухари. Если хочешь порыбачить — нужно съездить и выписать билет, который стоит 500 рублей. Но я хочу порыбачить здесь, а меня отправляют за тысячу километров. Всё не как раньше, когда наши деды рыбачили и поморами назывались. Мы теперь не поморы, а заморы, — жалуется Александр.
Животных здесь тоже держат всё меньше и меньше. У Александра есть несколько бычков, но он подумывает оставить себе только одного — слишком дорого выходит держать хозяйство на 10 тысяч пенсии. К тому же деревни стали донимать волки — в Ластоле зимой утащили четырёх собак.
— Участковый наш — в Архангельске, мы его и не видим, — говорит Александр. — В магазине цены задирают, всё намного дороже, чем в городе. Ледок станет — будем в Рикасиху ходить в «Пятёрочку», там дешевле. А ещё дрова нам привозят, часто дрова гнилые, и теперь вместо пяти тысяч за машину дров будем платить шесть с половиной. На зиму нужно три машины дров. Они думают, что мы богаче стали?
Мы ведь здесь не живём, мы существуем здесь, дни протягиваем до смерти.
ТЕКСТ
Фото: Сергей Яковлев.
