…— Степан Корнеич пришел, — докладывает Прокофий.
— Пришел? а? кто посылал? — спрашивает барин, с трудом приходя в себя.
— Сами изволили посылать.
— Без тебя знаю. Зови.
— А! Корнеич! как поживаешь? каково прижимаешь? — шутливо приветствует старика Федор Васильич, — зачем пожаловал?
— Присылали, значит!
— Кто присылал? сроду не присылал! Эй! водки, да вчерашней телятины на закуску нарежьте. Садись, гость будешь. Как дела?
— Дела как следует. Вот теперь лето, запасаемся всякого нета, а зимой будем жить богато, со двора покато.
— Ври больше. У самого сусеки от зерна ломятся, а он аллилуйю поет! А я, брат, распорядился: приказал старосте, чтоб было у меня всего сам-сём — и шабаш!
— Ах, благодетель! бедняк, что муха: где забор, там и двор, где щель, там и постель. Брожу вот, покуда ноги носят; у Затрапезных побывал.
— Эк тебя нелегкая за семь верст киселя есть носила!
— И то сказать… Анна Павловна с тем и встретила, — без тебя, говорит, как без рук, и плюнуть не на что! Людям, говорит, дыхнуть некогда, а он по гостям шляется! А мне, признаться, одолжиться хотелось. Думал, не даст ли богатая барыня хоть четвертачок на бедность. Куда тебе! рассердилась, ногами затопала! — Сиди, говорит, один, коли пришел! — заниматься с тобой некому. А четвертаков про тебя у меня не припасено.
— Обедать-то дала ли?
— Покормили. Супцу третьеводнишнего дала да полоточка солененького с душом… Поел, отдохнул часок, другой, да и побрел в обратную.
— А я, брат, не Анна Павловна, я… Да ты что ж на водку-то смотришь — пей!
Корнеич выпивает одну рюмку, потом другую; хочет третью налить, но Струнников останавливает его:
— Будет. Сразу ошалеть, видно, хочешь! пьет рюмку за рюмкой, словно нутро у него просмоленное!
Пеструшкин выпил и начинает есть. Он голоден и сразу уничтожает всю принесенную телятину; но все-таки видно, что еще не сыт.
— Тебе икры не хочется ли?
— Кабы…
— Ладно. Приходи через неделю — дам. А теперь выпей еще рюмку и давай «комедии» разыгрывать.
«Комедии» — любимое развлечение Струнникова, ради которого, собственно говоря, он и прикармливает Корнеича. Собеседники удаляются в кабинет; Федор Васильич усаживается в покойное кресло; Корнеич становится против него в позитуру.
Следует вначале несколько вопросов и ответов непечатного свойства, и собеседники переходят уже к настоящим «комедиям». Корнеич представляет разнообразные эпизоды из житейской практики соседних помещиков. Как Анна Павловна Затрапезная повару обед заказывает; как Пес (Петр) Васильич крестьянские огороды по ночам грабит; как овсецовская барыня мужа по щекам бьет и т. д. Все это Корнеич проделывает так живо и образно, что Струнников захлебывается от наслаждения…
