Длина тоннеля 320 метров, он высечен в скале и ведет вниз, почти на 100 метров под землю. Форелевое хозяйство — на 50-метровой глубине.
Жутковато становится, когда видишь, как по гранитным стенам, по полу журчат ручейки… Но невероятно любопытно — как же там все устроено, что за люди добровольно заточили себя в подземелье и кому вообще в голову пришло разводить тут рыбу. Источник: https://tass.ru
«Это единственный в Мурманской области завод, который производит посадочный материал форели и единственный в мире, расположенный под землей», — встречает нас хозяин рыбозавода, если официально — директор компании «Арктик-Салмон» Сергей Прудник.
«Когда станцию проектировали, здесь по замыслу архитекторов должен был быть рыбоход. Тулома-то — река лососевая, дорогу рыбе плотиной перегородили, думали, она по этому искусственному рыбоходу на нерест будет ходить, лифт специальный построили для рыбы. Только природу не обманешь. Всего один раз зашла семга в этот рыбоход в 1965 году, на этом все», — рассказывает Прудник.
Так и стоял этот рыбоход в тоннеле до 1992 года, пока ученым и работникам станции не пришла в голову мысль, что помещения могут принести пользу. Тогда-то и был рыбоход переоборудован в завод по выращиванию рыбы.
Оборудование поставили финны, строительство и монтаж вела финская фирма «Атри», все автоматизированные системы работают исправно уже 28 лет. Столько же трудится на заводе Валентина Беляева — рыбовод по призванию. В разные годы она была и техником-рыбоводом, и директором завода, сейчас — заместитель.
«Кем только не была за столько лет! — смеется Беляева. — Я вообще окончила Мурманский государственный технический университет по специальности «инженер-технолог рыбы и рыбной продукции», ихтиологию изучала, мечтала в море ходить, но все сложилось по-другому — здесь вот отработала 28 лет, так что про форель я знаю все!»
Несмотря на солидный стаж, у женщины, что называется, глаз горит, сразу видно, что свое дело она любит и тяжелая работа ей совсем не в тягость. Если учесть, что штат сотрудников форелевого завода — всего четыре человека вместе с директором, становится понятно, что практически все производство здесь на ней и держится. А производит завод в среднем 1,5 млн мальков в год!
Первым делом — в инкубатор!
Два темных помещения со стеллажами, отгороженные от цеха плотной черной брезентовой тканью, постоянное журчание воды, на полу сыро… Это место, где в специальные лотки закладывают икру, она созревает примерно в течение месяца. Потом из нее получаются личинки-головастики, а далее — посадочный материал, мальки. На весь цикл от икринки до готового посадочного материала уходит полгода, но именно отсюда все начинается. «Ясли» — так называет этот мини-цех Валентина Михайловна.
«Это очень интересно, когда заложил икру, а потом смотришь, внутри глазки двигаются… Смотрите, одни лотки с икрой, другие — уже с личинками. Они маленькие еще — 80 миллиграммов. Сейчас короткий период, когда их можно беспокоить, но есть стадии в общем цикле созревания, когда личинкам необходимо обеспечить полный покой, абсолютную темноту, ну и, конечно, поддерживать определенную температуру воды, уровень кислорода».
Для икры нужна температура воды +10 градусов, для малька — не выше +14. Особенность производства в том, что воду не нужно специально подогревать. Холодная проточная вода из водохранилища смешивается с теплой водой из системы охлаждения ГЭС — получаются идеальные условия для разведения малька.
«Вот в лоточке икринки, из которых уже проклюнулись головастики. А вот уже те, которые избавились от желточного мешочка, поднялись на плав и могут начинать питаться кормом. Живчики! Они сбиваются в кучу, прижимаются друг к дружке, процесс называется «веерение», так у них проявляется рефлекс подражания. Хорошая реакция у малька! В этом возрасте они наглые, расталкивают своих сородичей. Борьба за жизнь идет», — вдохновенно рассказывает Беляева.
Как только малек, избавившийся от мешочка, начинает подниматься к поверхности лотка, его можно пересаживать в садки-бассейны, в общем цеху их 28 емкостью 7 кубов каждый. Три-четыре дня, говорит Валентина Михайловна, и все «малыши» уже на плаву, главное — вовремя подкармливать. Процесс автоматизирован, «умная» техника все делает по заданному алгоритму.
«Вот видите, каждый бассейн из 28 здесь отображается. По каждому датчики выдают информацию: количество рыбы, навеску (средний вес материала, взятого для анализа — прим. ТАСС), температуру. Вот, например, температура воды +11,12 градуса, рацион 5%. В день малек в этом садке съедает 874 грамма — почти килограмм корма», — говорит Беляева.
По мере роста мальков сортируют, рассаживают в разные садки, корма подбирают определенной фракции в зависимости от размера малышей. Закупают корма в Дании. В России своего производства кормов нет. Работает завод строго под заказ, спрос есть, отмечает Сергей Прудник.
«В этом году заказ — 1,3 млн малька. Отдаем в Архангельск, Карелию, и сейчас Мурманская область начинает брать хорошо. Открываются новые хозяйства аквакультуры, в основном небольшие, частные. Вот в Ура-Губе на реке Ура открылось, в поселке Причальном, на острове Зеленый на реке Тулома, еще одно действует в поселке Верхнетуломский. Там у них садки стоят прямо на реках, ведь форель можно выращивать только в чистой проточной речной воде».
Заказчики берут на заводе мальков весом 5−10 граммов, или, как там его называют, посадочный материал, затем доращивают в своих садках и только потом продают в магазины.
Полный цикл выращивания форели — около 2,5 года. Правда, можно продавать рыбу и через полтора года, и через год, когда она достигнет веса 300 граммов. Но такая рыба пользуется спросом только у рестораторов — именно 300-граммовая рыбка длиной 30−35 см аккуратно и красиво ложится поперек тарелки.
Борьба за здоровье
Технология производства здесь строго соблюдается, за здоровьем малька следят, Россельхознадзор берет посадочный материал на анализ дважды в год, ветслужба — каждые три месяца. Сергей Прудник показывает документы, заверяет: еще ни разу за все время работы завода замечаний по качеству рыбы не было.
«А я вам так скажу: наша рыба чистая, у нас не бывает высоких температур, вода первой категории, потому что Верхнетуломское водохранилище — чистейший водоем, где нет промышленных выбросов. Ну и корма качественные, сбалансированные комплексом белков, жиров, углеводов, минеральных веществ и витаминов».
Родина радужной форели — Северная Америка, но, по словам Валентины Беляевой, эта хищница могла бы прекрасно адаптироваться и в наших северных реках, однако в России это не практикуют, предпочитают выращивать искусственно, а зарыбляют водоемы Кольского полуострова мальком семги. Этим занимаются два других рыбоводных завода: Княжегубский в Кандалакшском районе Мурманской области и Умбский в селе Умба на Терском берегу. Еще один секрет открывает директор завода:
«Рыбовод у нас, Валентина Михайловна, не просто профессионал, настоящая хозяйка, заботливая и бескомпромиссная. Может ночи напролет сидеть в цехах, особенно сейчас, когда идут работы по модернизации станции. Время от времени могут отключать электропитание, а малек очень боится перепадов температур».
Сама Беляева говорит, что привыкла за столько лет проводить в хозяйстве сутки подряд:
«Каждую ночь я сама сижу здесь. Никому не доверяю. На ночь останавливают одну машину, и в это время надо не пропустить и включить свои насосы, чтобы теплая вода пошла на первый цех. Потому что можно остаться без теплой воды и без малька в итоге. Тогда вся работа за полгода насмарку».
Полгода, примерно с ноября до июня, — самая напряженная работа, потом — можно «отдохнуть».
Пробовали ли вы подоить рыбу?
Во втором цехе завода — бассейны для рыбы, значительно больше объемом. Их всего восемь, но в каждом — 42 куба, и вода в них поступает без всякого подогрева, самотеком прямо из водохранилища.
Здесь, в проточной воде, обитает маточное стадо и так называемый ремонт — взрослая форель в возрасте от одного до трех лет, которая нужна для пополнения маточного стада. Хорошая взрослая самка форели в один нерест способна дать до 6 тыс. икринок, это примерно пол-литровая банка.
«Всех этих огромных самок цежу только я. И не усыпляю! Вообще есть специальные растворы, но мы их не применяем. Однажды попробовали, не понравилось, рыба очень сложно отходит после наркоза. Поэтому я делаю все сама в два дня: один день цежу, на второй — смотрю, где надо, делаю дойку повторно. И все живы».
После нереста рыба слабая, поэтому кормят только с рук, несмотря на то, что в каждом садке есть кормушки. Каждую группу — самок, самцов и «ремонт» — держат отдельно, и век у каждой — свой.
«Вообще форель в дикой природе живет до 20 лет, — рассказывает Валентина Беляева, — примерно до десяти лет можно держать рыбу в маточном стаде, но мы держим только до шести лет, потом выбраковываем, ежегодно обновляем на 25−30%, пополняем более молодыми особями из «ремонта», а старую рыбу сжигаем. Так положено».
Численность маточного стада в этом хозяйстве — около 600 особей, плюс самцы, плюс «ремонт», в итоге в бассейнах второго цеха содержится около 6 тыс. хвостов.
Радуга в полярную ночь
Время года рыба чувствует по температуре воды, в больших садках второго цеха она такая же, как в водоеме: зимой — холоднее, летом — более теплая. В теплое время активность форели возрастает, корма требуется больше, в холодное — все процессы замедляются. Как только температура воды достигает шести-семи градусов, рыба приступает к созреванию.
«Обычно в природе нерест в апреле-мае, икра созревает с ноября по январь. Но мы в искусственных условиях можем регулировать эти циклы. Если очень надо, перед нерестом, чтобы ускорить процесс, резко поднимаем температуру — и период созревания сокращается. Делаем специально для рыбы и «полярную ночь» — почти как в природе. Перед нерестом обязательно разделяем самцов и самок, так как самцы созревают быстрее».
Спрашиваю, как же вы отличаете, когда пора рассаживать и сортировать по возрасту? Валентина Михайловна в ответ только улыбается:
«Да элементарно, они же совершенно разные. Самочки симпатичнее, у них рыльце короткое, тело переливается в этот период перед нерестом радужными цветами, но фиолетовые тона чуть ярче, и самки крупнее. Самцы совсем другие. У них большая голова с массивной нижней челюстью, на которой выдается вперед огромный клык-крючок, а тело становится более темным. А еще у них яркая красная полоса вдоль тела, в брачный период она становится почти бордовой, и, когда рыба играет, в отблесках воды под искусственным солнцем можно увидеть радугу!»
Эльвира Серга.
