Хайнрих  Тангеманн перебрался из Германии в Багратионовский район четыре года назад и ни разу не пожалел. Его не пугают ни наш изменчивый прибалтийский климат, ни драконовские законы.

Хайнрих — фермер в шестнадцатом поколении. Его семейная династия занимается сельским хозяйством уже лет пятьсот, и связь поколений не думает прерываться.

Немолодой, обаятельный, с хитрым прищуром, он то и дело сыплет поговорками. По-русски знает всего несколько фраз. Все эти годы его выручает переводчица Янина, она же — управляющий на ферме. На вопрос о том, почему приехал заниматься сельским хозяйством именно в Калининград, Тангеманн углубляется в историю…

Лбом стены пробивал

Ещё несколько лет на месте нынешнего фермерского хозяйства Тангеманна был лес: за то время, что земли не обрабатывались, успели вырасти деревья… Сегодня здесь — ровные вспаханные квадраты. С присущей немцам педантичностью обрабатывается каждый кусочек земли. Хотя в хозяйстве всего трое работяг. Главный — немец,  двое, «на подхвате», — местные жители. А больше работников пока и не нужно. Остальное делает умная техника. Тысячу гектаров озимых уже посеяли, ещё столько же займут под яровые, а в планах на следующий год — довести посевные площади до 2-3 тысяч гектаров.

— Когда женщина хорошая — это прекрасно, когда поле хорошее — ещё лучше, — говорит Хайнрих. — Эти сложности не проблема, а обычная работа. Если в дело влюблён, отдаёшься ему, не обращая внимания на изъяны. Но первые два года было нелегко, пришлось лбом стены пробивать.

Чтобы ввести земли в эксплуатацию, нужно было предоставить сотни фотографий «до» и «после», чтобы доказать, что земля обрабатывается. В Германии эта процедура намного проще — фермеру доверяют. А тут помощнице пришлось по полям бегать, каждую кочку снимать…

Да и поддержка сельского хозяйства в европейском законодательстве другая. Например, за гектар обрабатываемой пашни там компенсируют 500 евро, у нас — 500 рублей, максимум — тысячу.

— Проблемы во всём мире одинаковые. Главная — бюрократия, но в России она чуть-чуть больше, — явно осторожничает с формулировками Хайнрих и выдаёт ещё одну любимую поговорку. — Мёртвых людей засыпают землёй, а живых — формулярами.

Ad 3
Advertisements

Тангеманн так и не привык к русской нерасторопности. Почти две недели в регионе стоит хорошая погода, а фермер не может начать вносить удобрение: подводит поставщик из Гусева — никак не найдёт людей для расфасовки товара. Судиться — бесполезно, время всё равно будет потеряно.

— А у фермера каждый день на счету, особенно со специфичной калининградской погодой, — говорит помощница Янина. — На то, чтобы собрать урожай, у нас есть максимум две недели. Вся техника должна быть в наличии и работоспособной. Ещё лучше — если будет запас запчастей. Но даже тут возникают проблемы. Комбайны у нас импортные, запчасти на них реализует одна из фирм области. Но цены у них — на 300% выше, чем у производителя, и срок доставки — больше месяца. Куда это годится? Приходится мотаться в Польшу за запчастями — и быстрее, и дешевле…

Пенсия подождёт

Пока Хайнрих пытается поднять с колен местное сельское хозяйство, за его бизнесом дома, в Германии, следит супруга Эрика. Успевает и с бухгалтерией управляться, и обеды для дюжины работников готовить.

За более чем полвека семейной жизни Тангеманны вырастили шестерых детей. Все они так или иначе связали жизнь с сельским хозяйством. Трое сыновей, к примеру, возглавляют свои хозяйства в Германии — под Ростоком и Бременом. Предприятие под Калининградом должно впоследствии закрепиться за четвёртым сыном — Якобом, который недавно приезжал в гости к отцу. Одна из дочерей преподаёт в университете агродисциплины, другая — ветеринар. Этим летом она выходит замуж. Супругам для полного счастья не хватает только внуков!

Хайнриху — за 70. Казалось бы, давно пора на отдых. Но планов у него ещё на десятилетия хватит: хочет расширяться, нанять ещё работников, завести коров.

http://www.klg.aif.ru

Loading