У него красивый, сильный от природы голос и музыкальный слух. За широким дубовым столом, который смастерил сам, он любит собирать друзей, чтобы попеть казачьи песни. Роман Слесаренко считает себя истинным волжанином и гордится, что его предки поселились на Сарпинском, где была крепость, ставшая основой будущего города. Надежда МАГНИТСКАЯ выяснила, почему успешный менеджер бросил карьеру в столице и переехал на остров.

 

«Он мне снился»

 

Земли за Волгой один из прапрадедов Романа получил от Петра I в награду за ликвидацию бунта Мазепы. Так что можно сказать, что семья Слесаренко имела свое родовое поместье.

 

– Фактически там я провел все свое детство, –  вспоминает Роман. – Оно прошло в прямом смысле  на волжском берегу. С пацанами  часто убегали на реку удить рыбу, спали прямо на песке. Для меня остров был целым миром, очень таинственным.

 

Отец мечтал видеть его право­охранителем,  а мама –  священником. Учиться  Роман  поступил в духовную семинарию, но после 7 лет службы  все-таки решил пойти по стопам отца и подал документы  в Московскую юридическую академию.

 

После учебы карьера в столице росла  стремительно: работал в банках, проводил торги на биржах, одно время поработал на таможне, управлял домашними активами одного из крупных олигархов.

 

Уходил с одного места в другое, нисколько не сомневаясь, что быстро найдет новую работу. Работал, как  вол, но самой сложной была служба в крупных концернах. Случалось, что от недосыпа и нервного перенапряжения падал в обморок.

 

Столица как место жительства не прельщала Романа: говорит, что во сне часто видел Сарпинский и мечтал туда вернуться.

– Но я не мог представить, как можно в одночасье все бросить, – объясняет Роман. –  Нужен был, как говорят, «волшебный пинок».

 

 

Идеальное место

 

Это случилось в 2012 году, когда Роман влюбился в свою сотрудницу, прекрасную Веронику. Кстати, коренную москвичку. В то время она была на пике карьеры банковского работника.

Совместная жизнь в Москве радовала только уик-эндами, оба супруга работали почти до поздней ночи.

 

– В Москве я успел заработать деньги и даже открыл свою фирму, но радости это не приносило, – говорит Слесаренко. – Появилась мысль: ведь живут где-то люди, пусть небогато, но счастливо, как мои предки когда-то. В отпуск стремился не на экзотические острова, а на любимый Сарпинский.

 

Гром грянул среди ясного неба: вскоре после их женитьбы у дочери Вероники от первого брака диагностировали  редкое заболевание. Врачи посоветовали сменить климат на более сухой и теплый. На вопрос Романа: «А Волгоград подойдет?», доктор ответил: «Идеально!».

 

Приехав на Сарпинский всем семейным кланом, Слесаренко стали строить дом. Супруги купили лошадей, а одного породистого скакуна подарили друзья.Так что следующим зданием на подворье стала конюшня.

 

По утрам супруги верхом выезжали на утренние прогулки. Роман сильно привязался к лошадям. Роды первого жеребенка принимал лично, но вскоре малыш заболел.

 

– Зима, кораблики не ходят, я ночью промерз в конюшне, температура 39, а ветеринар говорит –  вези пенициллин, иначе жеребец не выживет, – вспоминает Роман. – Мы с братом на лодку: холод, льдины кругом. Переправились  на левый берег, там друзья на машине в аптеку отвезли. Домой  я уже в каком-то бреду вернулся, а у жеребенка судороги начались. Ветеринар, молодой парень, иди,  говорит, я сам. Но я таблеток наглотался и опять всю ночь в конюшне.  Да уж, любишь кататься, люби и саночки возить…

 

Как и все на Сарпинском, жили Слесаренко в основном натуральным хозяйством. На личном подворье – птица и овощи, а молоко и мясо покупали у соседей. В лесу собирали грибы и ягоды.

 

 – Для меня самым большим удовольствием было поспать в стогу свежего сена, – говорит Роман. – Мог, как в детстве, часами смотреть на небо. А как-то раз пошел в лес и увидел, как муравьи поднимаются по стволу целой колонией. Подумал, зачем им это нужно? Наблюдал это, наблюдал, а потом услышал крики, это меня искали. Я, оказывается, почти три часа на муравьишек  смотрел.

 

На острове здоровье  дочери Вероники восстановилось за два года, даже следа от болезни не осталось! Но супруги решили не возвращаться в столицу.

 

Вероника работала дистанционно,  давая консультации  в банковской сфере,  Роман занялся изготовлением мебели в фирме родственника. Говорит, у него прямо талант к столярному  делу: кое-чему отец научил, но, возможно, многое от предков досталось, они ведь эти земли с нуля осваивали.

 

 

Родина не отпускает

 

 Историю острова Роман начал изучать еще в школе. В воображении мальчика рисовались картины древних сражений и стук топоров первых поселенцев. Вместе с деревенскими мальчишками летом искал клады, и небезуспешно.

 

– У нас есть такой непознанный археологический объект, как Вороний бугор, –  вспоминает Роман. – Мы находили там кирпичную кладку и остатки черепицы. А еще там проходил оборонительный вал. Но это место сама природа защитила – весной туда только на лодке можно подъехать, а летом, когда вода сойдет, там комары да мошка. И получается только осень, а у нас – страда. И не хотелось без специалистов ворошить.

 

Нередко на острове появляются люди и с металлоискателями, и с ружьями, и с запрещенными орудиями лова. Но их сразу «сдают» участковому.

 

А с острова сразу не убежишь, путь один – на кораблик.

В безводный год вместе с селянами Роман отстаивал озеро Песчаное, когда по своей инициативе дачники прорыли траншею, надеясь, что вода из Волги пополнит водоем.

 

– Это была бы катастрофа, –  говорит Роман. – Весной вода из этого желобка могла бы канал сделать, и смыло  бы всю деревню, она ведь в низине.

 

А недавно Веронике в наследство достался дом в предместье Сочи. Отказаться от такого соблазна было сложно.

– Я как чувствовал, не хотел ехать, – признается Роман. – Успокоило то, что не в квартире предстояло жить.

 

В сочинском доме сделали ремонт, но в один злополучный день селевые горные потоки всю работу свели на  нет.

– Я тогда понял, что Сарпинский – это судьба, сюда нужно возвращаться, – улыбается он.

 

Когда вернулись, Вероника сообщила: «У нас будет ребенок!» Тогда супруги решили, что малыш должен расти в таком уникальном месте, как Сарпинский.

 

Сейчас маленькой Марфуше  почти год. Она с удовольствием наблюдает, как папа кормит кур и мастерит ульи. В планах семьи – открытие собственной сыроварни. Благо, осенью и зимой у всех соседей молока в избытке, так как дачников нет. Престижный московский юрист отлично освоил ощипку домашней птицы. А его жена, которую московские подруги называют «декабристкой», уже окончила заочные  курсы  сыроваров.

 

– Не так уж и длинна наша жизнь, чтобы распыляться ею, – говорит Роман.– Не знаю, как там дальше пойдет, но мне на моей земле комфортно, и, просыпаясь утром, я благодарю небо за то, что вижу эти дубы, поляны и первый лед на озере.

Loading