В июле 1972 года весь Советский Союз узнал о восемнадцатилетнем механизаторе из Рязанской области Анатолии Мерзлове, ценой собственной жизни спасшего трактор и хлебное поле.

 

В разгар жатвы, когда тракторист запахивал стерню, его старый трактор загорелся. Тушить технику оказалось практически нечем. Ведь под руками были лишь горсти свежевспаханной земли и рубашка, которыми Мерзлов сбивал пламя с хлебной нивы. Обессилев, он выполз из пламени, в котором уже, казалось, не могло остаться ничего живого, А когда подбежали к Анатолию люди, сорвал с плеч остатки сгоревшей майки, сам дошел до мотоцикла с коляской и сказал: «Дядя Коля, вези!»

 

Через несколько сот метров третьим на мотоцикл сел работавший на том же поле отец Мерзлова, и, пока ехали до больницы, Анатолий за всю дорогу только и сказал: «Прикрой», показав обожженной рукой на свое обожженное тоже лицо, которое нестерпимо резало встречным ветром. И отец до самой больницы держал перед лицом сына сложенную вчетверо газету.

 

Через 13 дней спасавший трактор и хлеб Анатолий Мерзлов скончался в больнице от обширных ожогов. Его именем называли улицы и корабли, его подвиг был темой выпускных сочинений советских школьников. О Мерзлове снимали фильмы и даже писали песни. А потом… забыли!

 

Спустя 27 лет пожар, и тоже в жаркий июльский день, случился на хлебном поле СПК «Аловское» Атяшевского района Мордовии. О неординарном происшествии узнали тогда лишь односельчане комбайнера Владимира Мазайкина и те, кто читал оперативную сводку местной пожарной части. Но справедливость есть! Указом Президента России от 11 сентября 2000 года комбайнер Владимир Серафимович Мазайкин был награжден медалью ордена «За заслуги перед Отечеством» II степени. Награду ему торжественно вручили в Кремле.

 

Об Анатолии Мерзлове и своем земляке из Атяшевского района Владимире Мазайкине я вспомнил, увидев на днях по телевизору что-то вроде дискуссии о том, каким должен быть «настоящий мужик». Понятное дело, любой женщине хочется, чтобы муж не курил, не пил и даже дарил иногда цветы. А еще, настойчиво звучало с экрана, чтобы мачо и денег зарабатывал немерено, как, например, Роман Абрамович или Михаил Прохоров… Увы, материальная составляющая жизни теперь едва не главный идеал многих.

 

Тот пожар на хлебном поле в окрестностях села Алово случился 24 июля 1999 года. Еще утром, когда 39-летний Владимир Мазайкин готовился выехать на работу в поле, он не мог и догадываться, какое жестокое испытание его там ожидает. И спустя много лет, во время нашей встречи с ним, когда Владимир Серафимович вспоминал о самом трагическом эпизоде своей жизни, в голосе его было волнение:

 

— День, как день, а начался он для меня с того, что перед выездом в поле я по привычке досконально проверил свой комбайн, — вспоминает Владимир Серафимович. – Не обнаружив никакой неисправности, завел мотор, и в колонне, в которой было еще два комбайна, повел свою машину в поле…

 

Помощником комбайнера у Мазайкина был тогда сын. Но так получилось, что в тот роковой день нужно было убрать и скошенное накануне для домашней живности сено. Понятное дело – в жаркую пору уборочной страды Мазайкин не мог оставить комбайн, чтобы заняться столь нужным, но все равно не колхозным делом. В недавние еще времена было принято общественные интересы ставить выше личных. А уж в Алове, где среди колхозников дисциплина была железная, это и не обсуждалось. Так и решили – старший Мазайкин будет работать на колхозном поле, а сын поможет матери собрать и привезти домой сено.

 

Владимир Серафимович к тому времени уже давно вышел из комсомольского возраста и, как признается сам, никогда не относил себя к числу верующих. Но после произошедшего с ним не перестает благодарить Бога за то, что не оказалось тогда рядом на комбайне сына.

 

Комбайн, говорит Владимир Серафимович, загорелся почти сразу, как приехал на поле, на котором предстояло убрать 300 гектаров пшеницы. «А может, уже и на подходе к полю, я не сразу заметил. Запах дыма почувствовал точно в поле».

 

Заподозрив неладное, комбайнер вышел из кабины. Но не успел поставить еще ногу на землю, как через кирзовый сапог ощутил даже не тепло, а жар в икрах. Пламя, распространяясь от загоревшегося аккумулятора, лизало уже и кабину. Горела и проводка. . Огнетушитель, конечно, на комбайне был. Но когда дотянулся до него рукой, кожа ладони прилипла к раскалившемуся металлу. Тушить горевший комбайн было практически нечем.

Ad 3
Advertisements

 

Комбайнер с быстротой молнии оказался на мостике комбайна, а когда был уже в кабине, плотно закрыл за собой дверь. Его мысли были уже не о том, что надо спасать комбайн, а о хлебном поле, с которого любыми путями надо вывести горевшую машину. Комбайн горел не только снаружи, огонь добрался и во внутрь кабины. Там от жары лопнули стекла, плавились покрытие и спинка сиденья. Даже нейлоновая рубашка комбайнера каплями стекала от жара на пол, и только майка из хлопка под ней оставалась целой.

 

Комбайн Мазайкину пришлось выводить, стоя за штурвалом практически в полный рост. Примерно четыреста метров от пшеничного поля до места, на которое нужно было доехать, показались вечностью. А когда поле было позади, Мазайкин можно сказать, вывалился из адского пекла кабины на землю.

 

Первыми, кто увидел пожар на поле, были животноводы со свинофермы. Они вызвали пожарных, а пока те добирались до места происшествия, сами тушили горевшие поле и комбайн привезенной в бочке водой. Хлеб на поле спасли, но от комбайна Мазайкина остался лишь обгоревший остов.

 

Самого Владимира Серафимовича сразу увезли в местную больницу, оттуда — в ожоговое отделение Республиканской больницы. Его лечение затянулось на долгие месяцы. И все это время  многие из жителей села Алово ездили в Саранск, чтобы сдать для земляка кровь. Помогло Мазайкину в лечении и сельхозпредприятие, в котором он продолжил работать после восстановления здоровья. Уже не комбайнером, а трактористом.

 

Несколько лет назад гремевший на всю страну своими высокими показателями колхоз имени Горького вошел в состав сельхозпредприятия «Сабанчеевское», но это никак не сказалось на трудовой биографии Владимира Мазайкина. Как и раньше, работает он на тракторе МТЗ. Машина старая, но всегда на ходу.

 

Местный поэт Михаил Понетайкин посвятил Мазайкину стихотворение «Володя-комбайнер». Автор помнит его наизусть, но земляки Мазайкина на просьбу прочесть хоть строчку из стихотворения лишь пожимали  плечами.

 

А самого Владимира Серафимовича я спросил: «Стоило ли тогда идти на риск? Ведь комбайн все равно сгорел, да и на том поле с пшеницей свет клином не сошелся. Можно ли равнять их цену с ценой человеческой жизни?»

 

Аловские мужики — немногословные. Он ответил просто: «Я как-то об этом и не думал».

 

А ведь он поступил как настоящий мужчина, у которого есть совесть. Редкая ценность, которая дороже даже богатств олигархов, грезы о которых то и дело слышим теперь с телеэкранов.

Валентин ПИНЯЕВ.

 

Loading