Когда огромное пространство сельской Айовы было освобождено (от коренного населения, наверное, имеется в виду. Прим. перев.) для поселенцев в 19-м веке, оно зачастую было разделено на 160-акровые ( примерно 55 га) участки. Четыре фермы занимали площадь в квадратную милю, а поперечные прямые дороги обозначали их границы, словно широко раскинувшаяся шахматная доска.
На своих землях целые поколения семей пасли свиней и крупный рогатый скот, выращивали овес и растили детей, причем сыновья, чаще всего, брали на себя управление фермой. Именно так Барб Кальбах видела будущее, когда 47 лет назад она оставила землю своей семьи, чтобы выйти замуж и начать заниматься сельским хозяйством со своим мужем Джимом.
“Когда мы только поженились, у нас был скот и телята”, — говорит она. — Мы выращивали свиней от опороса до забоя, и у нас были кукуруза, бобы, сено и овес. Жили, как и все соседи вокруг нас.”
Полвека спустя Кальбах с грустью наблюдает изменения в пределах части «шахматной доски», которую она разделила с другими фермерами недалеко от Декстера в юго-западной Айове. Барб и Джим — последняя семья, которая все еще работает на земле, после того, как их соседи были сметены волнами падающих цен на сырьевые товары, ростом промышленного фермерства, и перебрались в города. Прибыль, следствие ликвидации фермерских хозяйств, бурным потоком хлынула в корпорации, и быстро уменьшалось число семей, владеющих землями. Сельские общины в итоге были практически опустошены.
И хотя Кальбах держались за свою ферму, они давным–давно отказались от домашнего скота и смешанного земледелия ради единственного дела, на чём они могут зарабатывать деньги — выращивание кукурузы и сои для продажи корпоративным покупателям в качестве корма для животных, набитых тысячами в огромные сараи, которые теперь доминируют в сельском хозяйстве на значительной части Айовы.
Кальбах родом из пяти поколений фермеров и подозревает, что она, возможно, последняя. Проезжая по дорогам от своего фермерского дома, она вспоминает о бывших соседях.
“Это дом семьи Шумахер, — говорит она. — Два года назад здесь ещё были крупный рогатый скот, свиньи и пастбища.” Сейчас земля сдана в аренду и вся отдана под кукурузу.
Чуть дальше стоит пустой фермерский дом семьи Уоттс с провалившейся крышей.
На том месте, где раньше жили Уильямсы, сохранились кое–какие остатки старой фермы – заброшенный курятник и кое-какие механизмы, но земля сплошь покрыта кукурузой и соевыми бобами.
Дом Дэннинга был снесен бульдозером после того, как земля была продана и вошла в состав более крупного предприятия…
В 1990 году на долю мелких и средних фермерских хозяйств приходилось почти половина всего сельскохозяйственного производства в США. Теперь осталось меньше четверти.
Автор : Крис Макгрил.
Источник: https://www.theguardian.com
Перевод: интернет-издание “Деревенское хозяйство”.
Фото взято из Интернета чисто с иллюстративными целями.
