На газетах, которые почтальон приносит Зинаиде Васильевне Подъелец, нет ни номера дома, ни улицы. Написано только одно слово — «Рудковщина». Лишние уточнения здесь и не нужны — «заедзеце у вёску — і там дом кірпічны, мой». 80-летняя Зинаида Васильевна живет одна — и в доме, и во всей этой деревушке на Витебщине — в Сенненском районе. Источник: https://www.kp.by
— Соседей нет? Ну дык што з таго? — улыбается Зинаида Васильевна. — Вы ж своих соседей в многоэтажках тоже не знаете!
Гостей здесь бывает не так много: два раза в неделю привозит продукты автолавка, почтальон приносит газеты и пенсию, да и дети не забывают. Зинаида Васильевна хохочет, много шутит, но иногда ни с того ни с сего выдает что-нибудь грустное, но так же резко переключается на смех.
— Потихоньку отсыпаются все, беда… — рассуждает про то, как умирают и близкие, и те, кто жил рядом. — Ну, хватит, баба, 80 гадоў! Все этапы жизни пройдены: две дочки с семьями — одна в Минске, вторая в Санкт-Петербурге. Дачок вам своих покажу. По-моему, брака не допустили, девки неплохие. Тамара моя, минская дзяўчына, подарила часы, так я их не снимаю.
«МАШИНКЕ-АВТОМАТУ НЕ ДОВЕРЯЮ — СТИРАЮ САМА»
Зинаида Васильевна в городской квартире за свои 80 лет не жила и дня. Родилась в Рудковщине, большую часть жизни провела в частном доме в Витебске, а почти 30 лет назад вместе с мужем вернулась в свою деревню. Муж умер, осталась одна — так и живет: домик шутливо называет усадьбой, каждый день топит печку — одну, вторую, реже — баню. И радуется, когда приезжают гости.
— Картошки начистила! Знала же, что приедете, надо угостить чем-то! Будут скоро белорусские драники, их есть свеженькими надо, а то адубеюць, — на драниках Зинаида Васильевна, конечно, не остановится. Свободного места на столе не будет. Но пока берется за терку.
Яйца — из автолавки. Курочка одна — и та не несется. Но на лето у бабушки серьезные планы — завести еще десяток курочек.
Продукты в «усадьбе» Зинаиды Васильевны хранятся в промышленных масштабах. Мука — в пятикилограммовом пакете, макароны — в огромной банке. Под сковородку с драниками Зинаида Васильевна подстилает газету, которую называет местной сплетницей.
— Не, это ж мы не со зла так говорим, там не сплетни, просто выражение такое, — смеется. — Интересно, знаешь многих людей из близких деревень, о которых пишут. Недавно вот про артистку из Романовки написали, отложила этот номер. А другими могу и печку подтопить.
Просыпается Зинаида Васильевна часов в 6, а спать ложится в 10 вечера.
— Ничего не делаю дома, я теперь городская стала. Автолавка приехала, все продукты привезла, — хохочет. — Ну а что кому готовить? Котелок картошки поставила в печку — да и всё. Утром кофе, чай, но непростые — к булке сыр, творог люблю. К обеду супчик ставлю, картошку отварю. Блины мучные делаю в печке, а драники — на газу. Есть и приспособления эти для драников, но я по стариночке, на терочку.
Зинаида Васильевна многое делает по стариночке: машинкой-автоматом пользуется редко, «дзеўкі как приезжают, то стирают».
— Я этой машинке не доверяю, — объясняет бабушка. — Знаете, почему белье сейчас цветное все делают, а не белое? Потому что плохо стирают машинки. Плиту недавно поменяли. Лет 20 отстояла. А теперь с газом эти истории как наслушаюсь — взрываются! Конечно, приборы надо поменять. Вот поставили двухконфорочную плиту. Булки не пеку, пирожки тоже.
Недавно дома появился и новый телефон — беспроводной.
— А рацию такую у меня видали? — показывает трубку и снова хохочет. — Но инструкцию не дали, как ею пользоваться. Есть у меня и мобильный. Сама я редко с него набираю: показали, на какие кнопки нажать, чтобы отвечать.
Зинаиде Васильевне 80 лет исполнилось пару месяцев назад. По факту в январе, а по паспорту — в декабре.
— Сделали мне дети к юбилею сюрприз, — рассказывает с восторгом. — Наняли машину и свозили меня в Витебск — туда практически, где мы и жили. На том поле, где мы пасвили коз и кроликам траву собирали, сейчас такой магазин построили! Да и весь Витебск не узнать теперь. Очень перестроился, красота!
Фауна у Зинаиды Васильевны не очень разнообразная. Курочка («и та не несется»), петух и две собаки — Жулька и Айна. Под столом пробегает мышь.
— Я их травлю, но все равно появляются. Так и живу — с мышами и бобрами, — улыбается и вспоминает, что раньше у водоема в деревне жили бобры.
— Еще год назад было 15 курочек, а от нового корма подохли, освободили бабу. А без коровы я только первую зиму. И поросят я раньше держала. Когда была семья, и лошадь у нас была, а теперь вот зарастаем травой и силы покидают… Утеплю курятник скоро и буду покупать кур — десяток беру, а одну дают в запас. Приезжайте летом — будут яйца.
В НАЧАЛЕ 90-Х В ДЕРЕВНЕ ЖИЛИ ОКОЛО 30 СЕМЕЙ
В трудовой книжке Зинаиды Васильевны одна запись — работала в Витебске на фабрике «Знамя индустриализации».
— 36 лет рабочего стажа. Я труженик мозолевый — не писала, не считала, работала на конвейере, — говорит. — Наша фабрика шила верхнюю одежду всю — и пальто, и костюмы. Последнее время шили шинели. Надо было таскать эту шинель, так мы на этом процессе вдвоем справлялись, хотя надо было три человека… Надо же пенсию зарабатывать. И от звонка до звонка. Может, и дожила до 80, потому что фитнес был хороший… Так-так, ребятки, 80 лет, хватит трудиться. Раньше заработать, купить, сделать, за детьми была забота, а сейчас уже стремления нет…
Зинаида Васильевна проводит нас по своей усадьбе — так она называет домик и все, что вокруг. А заодно и по деревне. По следам в снегу бегут собаки Айна и Жулька. Помнит всех, кто жил в каждом из домов. В начале 90-х, когда вернулись в Рудковщину с мужем, в деревне было около 30 семей.
— Родныя, зводныя… Все мы тут родственники были, — говорит Зинаида Васильевна, подходим к одному из домов. — Сергей Гаврилович жил тут, но он уже давно умер. Шестеро детей выгадавали. Все разъехались, расплылись, и начался уже отсчет — двое ушли из жизни…
— И тут уже все отжили… Будут сносить дом, — проходим еще одну хатку. — Как дом снесут — тут же моментом идут: разломают и окна, и полы. Выносят все. Остаются одни печки стоять. Жизнь хорошая, но некому жить. Деревня опустошилась
Задаем вопрос Зинаиде Васильевне, ответ на который, честно говоря, понятен: переехали бы куда-нибудь, если возможность появилась бы?
— А куда я поеду? Я — «мой родны кут, як ты мне мілы…» Доживу — отвезут потом на Романовское кладбище. Квартиры не люблю, город не люблю, люблю землю. А эти этажи… Что в них творится? Не сам, так люди — то затопят, то взорвут. А какое строительство сейчас? Все слышно, что сосед там вытворяет, и хорошее, и плохое. То дерутся, то пьют. Я уже ни в городе не нужна, ни в деревне. Кинули деревню совсем. Молодые не остались, старые поумирали. Вот и все.
Автор: Мария ЭЛЕШЕВИЧ.
