Рост цен на продукты эксперты объясняют прошлогодней засухой и неурожаем на юге России, но при этом страна наращивает экспорт продовольствия. Почему мы кормим заграницу, не обеспечив себя, есть ли шанс на хороший урожай в этом году и чем фермеров привлекает труд на земле, «АиФ-СК» расспросил председателя совета Ассоциации крестьянских (фермерских) хозяйств и сельхозкооперативов Ставропольского края Василия Лопатина. Источник: https://stav.aif.ru
Досье
Василий Лопатин. Родился 11 января 1956 года в селе Садовом на берегу Волги. Окончил Волгоградский техникум газовой и нефтяной промышленности, а затем заочно Московский институт инженеров землеустройства. Работал землемером. В 1993 году стал фермером и вскоре возглавил ассоциацию фермеров Изобильненского района. С апреля 2019 года возглавляет АККОР Ставрополья.
Экспорт ограничили, а хлеб не подешевел
Светлана Болотникова, «АиФ-СК»: Горожане терпят неудобства от снегопадов в надежде, что хотя бы аграрии обильным осадкам рады.
Василий Лопатин: Да, мы радуемся. Идёт накопление влаги в почве, и это отчасти гарантирует нам урожай. В восточных районах всходы слабые, но надеемся, что, когда пойдёт потепление, ситуация улучшится. Влаги уже достаточно. В западных районах состояние посевов хорошее, 90-100% посевов взошло, есть поля, где пшеница и ячмень уже раскустились. Мы уже начали подкормки удобрениями.
— Картина лучше, чем весной прошлого года?
— В прошлом году состояние весной было лучше, потому что осенью шли дожди. Но потом пришли апрельские заморозки и засуха. Поэтому сейчас прогнозировать, сколько зерна соберём в июле, рано.
— Из-за неурожая цены в магазинах выросли. А сельхозпроизводители выиграли от этого? Или прибыль осела в карманах посредников и ретейлеров?
— Цены на зерно выросли вслед за мировыми, много ведь пшеницы экспортируется. Наш дополнительный доход — около 20%. Что касается цен на хлеб, то в себестоимости буханки зерно составляет лишь 10%. Повышение произошло в основном из-за удорожания электроэнергии и ГСМ. Сваливать на крестьян — неправильно.
Сейчас ввели госпошлину на экспорт зерна. Экспортёры её платят не из своего кармана: они снизили закупочные цены на два рубля за килограмм. При этом на хлеб цена не упала, а мы, крестьяне, прибыль недополучаем. Цены на азотные удобрения выросли на 50%, но почему-то пошлины на их экспорт не вводят. Всё это скажется на себестоимости продукции следующего урожая. Пострадают все, кто связан с сельским хозяйством. Мы не получим прибыль — не обновим технику, меньше закупим удобрений.
— Банкиры утверждают, что аграрии вовремя расплачиваются по кредитам, потому что сохранили рентабельность благодаря высоким ценам.
— Крестьяне — добросовестные люди: денег мало, но мы в первую очередь гасим долги. И спасибо правительству за помощь: нам пролонгировали кредиты. Фермеры ещё просили компенсировать ущерб от непогоды. Но это не предусмотрено законом. Нам рекомендуют страховать посевы. 50% стоимости «страховки» компенсирует государство. Но фермеры идут на это неохотно, потому что раньше страховщики им часто не выплачивали компенсаций. На мой взгляд, закон о страховании надо менять, чтобы государство помогало нам добиваться выплат.
— Россия ставит задачу увеличить экспорт продовольствия. Но создаётся ощущение, что хорошую пшеницу мы продаём за границу, а сами едим второсортный хлеб.
— Если Россия производит 120-130 млн тонн зерна, а потребность населения — 70-80 млн тонн, почему бы не продать избыток? Что касается качества хлеба, то надо навести порядок в хлебопечении. Надзорные органы говорят, что ГОСТов теперь нет, а техусловиям хлеб соответствует.
— У нас много птицеводческих хозяйств, мы экспортируем мясо птицы, но при этом говядиной край не обеспечен.
— Крестьянин производит то, что выгодно, а регулировать должно государство. Не хватает говядины — надо увеличить господдержку ферм, которые выращивают крупный рогатый скот. На Ставрополье минсельхоз учитывает эти моменты. В прошлом году на Ставрополье гранты получили семь семейных ферм с КРС на сумму 96 млн руб. Овощеводам выдавали по 34 тыс. руб. поддержки на гектар. Личным подсобным хозяйствам — гранты по 400 тыс. рублей на закладку 10 соток интенсивного сада.
— А яблоки всё равно в магазине по 100 руб./кг.
— В этом не крестьянин виноват. В яблоневом саду нужно провести до 17 обработок за сезон — от болезней и вредителей. Препараты очень дорогие. Хотя краевые власти нацеливают нас на биологизацию сельхозпроизводства. Мы привыкли мерить тоннами, а пора бы подумать и о здоровье. С нашими земельными ресурсами можно выращивать экологически чистые продукты. Но это должно быть политикой государства.
Фермеры молодеют
— Гранты начинающим фермерам и семейным хозяйствам начали раздавать почти 10 лет назад. Те фермы ещё существуют?
— Конечно, грант выдаётся с условием, что ферма должна проработать не менее пяти лет. А когда уже создал своё производство, редко кто откажется от него. Я вхожу в комиссию по выделению грантов при минсельхозе. На каждый претендуют по четыре человека.
— Кто сегодня становится фермером? И где они берут землю?
— Молодые жители сельских поселений. Земля переходит от родственников по наследству или делятся его родители — фермеры. Кто-то в аренду берёт. В прошлом году благодаря грантовой поддержке на общую сумму 57 млн рублей в крае появились 19 КФХ.
Фермерству в России в прошлом году исполнилось 30 лет, и уже выросло новое поколение — наши дети и внуки. Средний возраст фермера сегодня — 45 лет.
— Молодёжь не боится тяжёлой работы в полевых условиях?
— Не боится тот, кто вырос в крестьянской среде, с детства познал радость от плодов собственного труда. Они получили опыт, работая с родителями, и многие получили профильное образование, поэтому обладают ещё и хорошими теоретическими знаниями.
— И начинают в лучших условиях. У вас ведь были только старенькие тракторы.
— Да, они лучше обеспечены технически. Сегодняшние фермеры могут позволить себе импортную компьютеризированную технику. Машины комфортные, легко управляются. Молодые люди с удовольствием на таких работают. Вот земля, вот родительский дом. Они рядом строят свой, рожают детей. Главная историческая миссия фермеров в том, что они сохраняют сельский уклад жизни.
— Есть КФХ, которые обрабатывают по 4-5 тыс. га земли. Размер фермерского хозяйства не ограничен?
— Законодательного ограничения нет, но расширить площадь сейчас очень сложно, потому что идёт жёсткая конкуренция за землю между фермерами и холдингами.
— Прошла кампания массового перезаключения договоров аренды между пайщиками и сельхозпроизводителями. По её итогам у фермеров стало больше земли?
— Больше. Родственники, друзья, знакомые стараются передать паи своим. Но сейчас уже с землёй всё устоялось. Мы обрабатываем 729 тыс. га, или 21% от земель сельхозназначения в крае. При этом фермеры производят 46% от всего объёма овощей открытого грунта и 90% бахчевых культур.
— На рынке сбыта места хватает?
— Овощеводческую продукцию мы, как правило, продаём оптом перекупщикам по той цене, по которой они согласны покупать. Заниматься мелкими продажами некогда. В сетевые магазины продукцию почти не поставляем — туда попасть сложно.
— Выкидывать не приходится? Слышала, что лук в полях и виноград на лозе оставался.
— Были такие случаи. Но если у тебя серьёзное производство, надо иметь своё хранилище или перерабатывающие мощности.
— Можно ведь кооперироваться и строить вместе?
— Кооперация идёт очень слабо. Фермеры не хотят объединяться, хотя на создание кооперативов государство выделяет гранты до 70 млн руб.
— Помогают ли фермеры сёлам, в которых живут?
— Конечно. Если дети или внуки ходят в школу, как отказать директору в помощи? В Изобильненском горокруге по соглашению о социальном партнёрстве фермеры вкладывают в развитие сёл. В Степновском округе по программе местных инициатив фермеры в прошлом году внесли свою долю в благоустройство райцентра и строительство стадиона.
— Но, наверное, каждый фермер в перспективе хочет разбогатеть и нанять работников?
— Нет, мне 65 лет, но я с удовольствием работаю сам на всех видах техники. Не представляю себе жизнь без земли: она как мать родная. Приезжаешь, смотришь, как растение растёт. Если болеет, надо его полечить, защитить от сорняков, вредителей. Лелеешь его, собираешь урожай, радуешься, причём не столько деньгам, сколько тому, что произвёл что-то и накормил людей. Осознание этого окрыляет. Хотя фермерский труд непростой. В начале 1990-х годов в Изобильненском районе было 740 фермерских хозяйств, а осталось около 100, седьмая часть. Фермер — это и инженер, и агроном, и организатор сельхозпроизводства, и финансист, который умеет считать копеечку и знает цену своему труду. И это самый завидный жених: с ним никогда не пропадёшь.
Светлана Болотникова.
