Минувшим летом на животноводческой стоянке в нескольких километрах от села Саратовка Тарбагатайского района Бурятии произошла трагедия, за которой до сих пор тянется глубокий след. В результате давнего конфликта один фермер наставил ружье на другого и выстрелил. Источник: https://gazeta-n1.ru
Раненый мужчина скончался в больнице, а стрелявший отправился в СИЗО по обвинению в убийстве. Казалось бы, обычный криминал, если не знать предысторию сложных отношений между соседями-фермерами.
Первые потравы
От деревни до фермы – около десяти километров дороги, поднимающейся по склонам вдоль полей и лесов. Когда-то эти земли принадлежали колхозу, но за более чем 25 бесхозных лет после развала хозяйства они заросли сосенками и кустиками вяза. Часть полей вдоль дороги уже вычищена, деревца убраны, а земли огорожены жердями.
«Частная собственность» – гласит указатель перед въездом на пашни местного фермера, 55-летнего Бориса Иннокентьевича Борисова. Сейчас он – подследственный по делу об убийстве соседа-фермера Вардана Варданяна.
В 2015 году Борис Иннокентьевич вместе с женой Еленой Викторовной организовали здесь крестьянско-фермерское хозяйство. Начинали супруги с восьми коров, теперь в их хозяйстве около 40 голов скота вместе с телятами и быками.
— Борис у меня крестьянин до мозга костей, — рассказывает о муже Елена Викторовна. – И он, и его деды землей занимались. Земля для него все. Когда в 2014 году на сходе села нам объявили, что нужно разбирать свои паи, решили организовать свое хозяйство. Мы с мужем взяли два родительских пая, остальные нам передали односельчане — кто-то не мог, а кто-то не хотел заниматься своей землей.
Супруги-фермеры поставили первым делом маленький флигелек на опушке леса и взялись за работу. За первый год вычистили почти все поля для пахоты, помогали дочери, зятья и даже маленькие внуки. Работали от зари до зари, в следующем году Борис Иннокентьевич вспахал первые 40 гектаров пашни и засеял поля зеленкой. Тогда в 2016 году и начались первые потравы кормовой травы.
— Скот с соседних полей на нашу зеленку заходил, считай, день через день, каждую неделю, начиная с весны и до осени, — вспоминает Елена Викторовна. – Поднимаемся мы с водой для коров к себе на ферму, по дороге видим – опять чужой скот у нас на полях. Кормовые культуры денег стоят, например, килограмм семян суданки — 60 рублей, а сколько труда в поля вложено. Борис у меня сразу в лице менялся, когда видел чужой скот на своих полях, он очень трепетно к своим угодьям относился. Понимаете, потравы все четыре года продолжались. Бывало, я говорю ему: «Давай, позвоню в полицию», а он отмахивается: «Что толку-то? Все бесполезно».
Кровавая кульминация
Обычно жена фермера все-таки обращалась в полицию или напрямую звонила пастухам, не уследившим за своим скотом. Вот и в тот день, когда на поля Борисова зашли чужие кони, Елена Викторовна хотела решить дело миром, не зная, что трагедии не миновать.
— 26 июля в 5 утра мы, как обычно, вышли на дойку и увидели, что соседские кони ходят по нашим посевам, — рассказывает Елена Викторовна. – Мы их поставили вот сюда, в загон, и я позвонила в полицию. Участковый сказал, что не сможет к нам сразу приехать, и пообещал встретиться позже. Я поехала по своим делам в Тарбагатай, там меня и встретил участковый, взял объяснение, а я показала ему фотографии на телефоне, как кони зашли к нам на поля. Сотрудник должен был приехать вечером, но не сдержал своего обещания. За конями приехал хозяин, соседский фермер Вардан Варданян. Он на машине, минуя ограждения, заехал прямо к дому Бориса Борисова. Там между мужчинами произошел нехороший разговор: хозяину фермы не нравилось, что на его угодья регулярно заходит чужой скот и вытаптывает посевы, а сосед, вместо того, чтобы извиниться, высказал недовольство тем, что его коней удерживают в загоне.
Дальше, судя по официальной информации Следственного комитета РБ, «на фоне взаимных упреков между мужчинами произошла ссора, в ходе которой владелец стоянки сходил домой за ружьем, после чего, вернувшись к машине соседа, произвел выстрел по кабине, в которой находился фермер. Заряд картечи попал 43-летнему потерпевшему в грудь и шею».
— Еще перед выстрелом я пошла выпускать коней и позвонила участковому, спрашиваю у него, что нам делать-то? А он мне сказал: «Выгоняйте коней, потому что у вас могут быть неприятности». Представляете? Неприятности у меня, хотя это мои поля потоптали, — вспоминает Елена Викторовна.
Сразу после выстрела Борис Борисов сел на крыльцо, поставил рядом ружье и сказал жене вызывать полицию. Раненого Вардана родные Борисова погрузили в машину и повезли в больницу села Вознесеновка, но спасти ему жизнь не удалось, он скончался.
«Живите и оглядывайтесь»
— Если бы участковый тогда среагировал на сигнал и приехал, то трагедии можно было бы избежать, — считает Дмитрий Глумов, друг семьи фермера Борисова. – Полицейский выступил бы посредником между мужчинами, но он пошел по пути наименьшего сопротивления, не исполнил свои обязанности, в итоге один лежит в земле, другой сидит. Они плачут, и мы плачем. В действиях полицейского, по моему мнению, усматривается халатность. Кроме того, он должен был провести осмотр места потравы, все документально зафиксировать, но ничего не сделал. Почему у нас никто на всех уровнях власти не исполняет свои обязанности как следует?
Только после трагедии в начале ноября в администрации района провели встречу с фермерами, главный вопрос которой состоял в том, чтобы владельцы подворий пасли скот на своих землях и не заходили на соседние. Были там и главы поселений, и начальники полиции, пригласили на встречу и Елену Борисову.
— В фойе нас встретили престарелые родители погибшего, и я выслушала от них все, — печалится женщина. — Мать Вардана при всех назвала меня убийцей. Говорила, что, дескать, это я дала мужу ружье. Я молчала — сама мать и понимаю ее чувства, но что могу теперь сделать? Трагедия уже произошла, следствие идет, муж ждет суда. Потом, когда мы уже выходили из администрации, мать Вардана сказала мне: «Мы — кавказцы, теперь кровь за кровь. Живите и оглядывайтесь».
Елена Викторовна говорит, что эти угрозы она, может быть, и не приняла бы близко к сердцу, если бы не инцидент, произошедший в сентябре. Тогда пастух Борисовых не смог удержать коров, когда сгонял их на водопой, и они пробежались по участку погибшего Вардана.
— Пастух позвонил моей дочери, она отправила своего сына на подмогу. Потом оказалось, что отец погибшего сказал моему внуку встать рядом с пастухом, чтобы сфотографировать нарушение, и сказал, что если внук не встанет, то он сделает с ним то же самое, что его дед сделал с его сыном. Я за себя не боюсь, за своих детей и внуков переживаю. Понимаете, когда в семье начинают говорить о мести, не факт, что кто-то этого не сделает.
По факту угрозы убийством в адрес ребенка полиция провела проверку, по итогам которой в возбуждении уголовного дела было отказано «за отсутствием состава преступления». Чтобы предупредить другие возможные трагедии, семья Борисовых вынуждена была обратиться за помощью в армянскую диаспору и написать заявление в прокуратуру.
В ожидании суда Бориса Иннокентьевича на период следствия суд взял под арест. Были опасения, что родственники убитого, не дай бог, устроят самосуд.
Сейчас на ферме за главную осталась Елена Викторовна. Женщина признается, что всю жизнь была за мужем, как за каменной стеной, а теперь после трагедии жизнь разделилась на «до» и «после».
— Борис у меня сроду не пил, только и мысли были, что о работе. Бывало, как уйдет утром в поле на тракторе, так до вечера без обеда и ужина пашет. Мы с ним планировали расширять хозяйство, весной прикупили двух племенных телочек да быка. Пришлось брать кредит, мы все тут в кредитах, на одном молоке не выжить. Я вот сдавала молоко на завод, так его за 15 рублей литр брали. Если за месяц тысячу литров сдам, 15 тыс. рублей получу. И что мне с ними делать? — показывая хозяйство, рассказывает жена обвиняемого.
Сейчас мужских рук на ферме катастрофически не хватает, а дел море. Каждая копейка крестьянину всегда с большим трудом достается. Елена Борисова признается, муж стремился, работал, потому что не хотел, чтобы земля пустовала.
— Не положено, чтобы земля стояла, — продолжает женщина. — Муж у меня всегда болел за все, лес вырубают или коз стреляют, он ходит, переживает. Сейчас на свиданиях спрашивает, как деревня, как ферма. О том, что совершил, печалится молча. Он у меня не очень разговорчивый. Конечно, не хотел он убивать, а его обвиняют в умышленном убийстве. Довели его за четыре-то года, не помогли, вот он и сорвался.
Теперь обе семьи фермеров живут в ожидании суда. Проблему можно было вовремя решить, но власти, в том числе и администрация, видимо, посчитали, что очередная потрава – это пустяк. А оказалось – вскрылся нарыв, который назревал давно и требовал более пристального внимания.
Любовь Ульянова.
