— Видите? — 21-летний Иван Булатников осторожно потрогал висок.
За полгода парень поседел.
— Угораздило… — говорю. — Э-э-э, вас.
На ты — нельзя. Глава поселения. По-новомодному — мэр. Самый молодой в России. Источник: https://www.spb.kp.ru
Мы сидели в машине посреди ближайшего к его поселку городка Усть-Уда и с усталостью смотрели на единственный фонарь.
Обоим не повезло.
Я еле добрался сюда из Иркутска. Места странные. Таксистом проклятые (колесо пробито, лобовое стекло щебенкой навылет).
Но как же красива забытая властью Россия! Тишина. Нежное небо со звездами — вкусными, как белый виноград. Городок с таинственным названием Усть-Уда (что, видимо, означает «черт знает где, зато рыбалка») нежно обнимает бледную Ангару, по льду которой юлой вертится машина… Ты лениво думаешь: вот дурак. Жара. Апрель. Сейчас под лед. Ан нет. За поворотом — другая «десятка» резвится. За ней — третья.
— Машины моем так, — объяснят мне эти пофигисты. — А чё, реку-то мы знам.
Ругаются мужики: «Работы нет — только лес (и почему это не работа? — В. В.) да пенсии, а в полиции туча незанятых вакансий. Собеседование с психологом пройти не можем. Психологи заворачивают почему-то».
Глядишь на пофигистов, и думаешь: ну, понятно почему…
И стоим мы посреди Глубинной России с ее самым молодым главой и смотрим на желтый глаз метафизического фонаря.
— Знаете, что за полгода я понял?! — сказал вдруг Булатников. — Вот стоит фонарь. Простая штука — фонарь. Люди думают: его поставить — раз плюнуть. Но, оказывается, надо потратить полгода на кучу согласований! А людям нужно здесь и сейчас. Нужно что-то моментальное, по волшебству… Их не волнует 44-й закон (о госзакупках. — В. В.). И вообще, куда ни плюнь в политике — везде этот чертов фонарь.
ПРИЕХАЛ СЮДА ВПЕРВЫЕ — ВОЗГЛАВИТЬ
В разговорах о народе юный глава нервничает, бьет по рулю. Потом Иван развернет машину и тихо, чтобы не убить подвеску, поковыляет в свой поселок Юголок. Затопит печь, забросит продукты в хозяйский холодильник как плату за снимаемый угол и словно ссыльный декабрист сядет за бумаги под мерцающим светом лампочки…
— Нервничаете, — замечаю.
— Устаю. Я студент четвертого курса пединститута. Очник. Сессия на носу, — хмурится. — Я мотаюсь в Иркутск каждые две недели. Из-за нервов с этим мэрством слег в больницу. Месяц лежал… У меня даже зама нет, что случись — мне отвечать.
— ?
— Вы не подумайте — я не жалуюсь, — спохватывается мэр-студент. — Школа жизни, сам понимаю. Но приехать городскому в чужие места и руководить людьми, которые всю жизнь прожили в деревне…
Стоп-стоп-стоп. Для меня это сюрприз.
— Городскому?! Иван, вы что, не местный?!
— Абсолютно. Меня с Юголоком ничего не связывает! Ни-че-го, — вздохнул глава. — Не был я здесь никогда. И не хотел быть мэром! И не потратил я ни одного рубля на избирательную кампанию. Впервые в Юголок приехал… его возглавить.
— Цирк! — чумею.
С Ангары снова загоготали автолюбители.
— Как это?! — говорю тихо.
— Еду я как-то в маршрутке, — рассказывает мэр. — Звонят из партии (ЛДПР. — В. В.), смеются: «Вань, ты победил!» А я что-то припоминаю… Подавал заявление на выборы в какую-то деревеньку, как партия требовала. Не верю, конечно. Прямо в маршрутке захожу на сайт избиркома и аж ноги ватные стали. 51%… Мама в ужасе кричит: «Тебя подставят! Убьют!» Звоню в партию, отказываюсь, конечно. Говорю: «Не поеду!» Но потом все ж решился. Партийцы меня сюда привезли и оставили одного… Шутили потом, что надо было мне бежать вслед за автобусом и кричать: заберите (усмехается). После инаугурации все разошлись, а мне, мэру, куда?! Я ж тут никого не знаю. Поселился в брошенном доме с тремя кошками и собакой. Всю припасенную себе на первое время колбасу животным скормил — жалко их, голодные. Дом большой. Печку истопить, воды натаскать — для городского это шок! Лег я и думаю: господи, на что я подписался?!
— Почему не сбежали? — спрашиваю, решив для себя, что я бы в 21 год сбежал.
— Не могу, — посуровел вдруг Булатников и тяжело задумался. — Хотя меня и невеста в Иркутске ждет. Она сюда рвется, но как я ее привезу? У меня в избушке даже интернета нет…
И как-то сразу постарел лет на десять.
КРАШЕНАЯ ЧЕЛКА
Юголок — миниатюрный поселок с сопками, сосновыми лесами и Енисеем похож на декорации к фильму «Любовь и Голуби». В центре — главная гордость, свежеотремонтированная школа, где когда-то учился писатель Валентин Распутин.
Юголок не совсем деревня. Хоть по Википедии здесь и живет около 800 человек (местные с обидой утверждают, что больше 1100 – просто молодежи делать тут нечего, вот и пропадают на далеких вахтах), но официально — это административный центр Юголокского муниципального образования, куда входит и соседняя деревушка Кижа (300 человек). Рядом избушка администрации, с флагом…
Но туда мне нельзя. Подчиненные настрого запретили Ивану водить журналистов. Написала одна газета со слов Ивана, что местным чиновникам надо еще многому учиться, деревенские обиделись…
— Ох, натерпелся я после того случая, — хмурится Иван.
И домой к себе глава тоже не пускает — увидит дед-хозяин журналиста, подумает, зазвездился Ваня, и несдобровать тогда пацану.
— Когда здесь первый раз по улице прошел — многое понял, — рассказывает Булатников. — Сначала собрал планерку, задвинул вдохновляющую речь, что надо работать по-новому. Как назло, я приехал с крашеной челкой, хотя за такое тут могут и на вилы поднять… Проехался по объектам. Провел инвентаризацию. И заметил — люди ко мне относятся не всерьез. Ну типа выпустили пар, проголосовали за тебя, паренек, а дальше — как знаешь.
— Но зачем они вас выбрали? — удивился я. — Что за народная блажь?
— Для меня самого это было загадкой… — усмехнулся Иван. — Я потом понял.
НАРОДНАЯ ШУТКА
21-летнего типа мэра породил деревенский кризис. Умер бессменный глава Юголока Андрей Голубков.
Старого главу здесь уважали. За его слово — если Андрей Иванович что-то обещал, делал. Молниеносно возникали фонари, гаражи и даже целый спортгородок напротив мэрии.
Голубков был приятелем всей округе. Заходил к жителям на чай, а те помнили: когда-то голубковский магазин здорово выручал деревенских — не просто ссужал продукты в долг, но даже прощал «кредиты».
После смерти Голубкова Юголок был в растерянности: кто? Сын взяться за дело отца отказался. Знал, как тяжело было с хозяйством отцу. И всем было ясно, кто на выборах победит. Дождался все-таки своего часа старый противник главы Сергей Ильин. Он проигрывал Голубкову выборы всегда. А все потому что Юголок хорошо помнил: Ильин был последним председателем колхоза и при нем когда-то крепкое хозяйство обанкротилось, распродало технику и исчезло, оставив после себя живописные руины за околицей. Да и слухи ходили, что Ильин — ставленник Москвы, а это для «неблагонадежной» Иркутской области (где даже губернатором выбрали коммуниста) подозрительно.
И случилось в Юголоке прошлым августом чудо чудное. То ли от тоски, то ли в деревенской мечтательности местные подумали: а коль нет графы «против всех», давайте выберем вот этого мальчика. В анкете у него же написано «аттестованный спасатель» — так пусть спасет! Да, кот в мешке, но Ильин-то по миру снова пустит.
И Юголок поступил парадоксально — выбрал мальчика из эмоций. А из разума тут же к нему охладел.
За полгода чудес не случилось. Значит, не судьба.
— А его не видно, главу нашего, — сердито хмыкают прохожие. — Зато мусор на улицах. При Андрее Ивановиче такого не было… Да что там говорить, этот мальчик даже поросенка не поймал.
— Принципиально! — сердится Булатников. — Странные люди! Говорят, свиньи ходят по селу, Иван Сергеевич, сделайте что-нибудь. Но я же не должен пасти скот, правильно? Разве это задача главы?
— То есть ловить не стали? — грустно покачал я головой, как бывший учитель сельской школы. Эх, Ваня-Ваня… Не помочь деревенскому соседу поймать свинью — грех тяжелый, если ты молодой — вдвойне, а если тебя еще и народ облагодетельствовал — беда…
НУЖНА ОБСЕРВАТОРИЯ И ИНТЕРНЕТ. ПОМОГИТЕ
Булатников пока уверен, что люди холодны к нему из своего нетерпения. Непонимания его работы. Не учитывают они, что в наши бюрократические времена уйму времени сжирают бумаги.
— Возьмем, к примеру, гараж, который построил искренне уважаемый мной предшественник, — вздыхает Булатников. — Теперь это моя головная боль. Ведь все, что строится мгновенно, потом сложно узаконивать, проводить через кадастры, разрешения, технадзор. Бюрократизация в России страшная. В Москве законы, похоже, пишут те, кто в деревне никогда не был. Заставляют, например, передать десять водокачек в концессию, словно не понимают, что бизнесмен их не потянет. Либо закроет, либо увеличит тарифы с населения. И так во всем…
Иван возится с тысячей документов, в которые заложил свои полудетские идеи. Например, позарез необходимую селу… обсерваторию. Телескоп Иван запланировал поместить на крыше клуба — звезды здесь с кулак! Пусть дети и туристы радуются.
В здании бывшего правления студент придумал устроить Клуб народного творчества, чтобы селяне выпиливали поделки и сувениры. Тем более часть помещений можно отдать в аренду — например, местному парикмахеру, чтобы бабушки не ездили стричься в райцентр.
На месте убитого коровника — рыбзавод. (Остается получить согласие арендатора развалин, но тот, услышав о фантазиях мэра, исчез.)
Ну и главный проект самого юного мэра — разумеется, сотовая связь и интернет.
— Я написал 23 письма известным людям. В том числе у Романа Абрамовича попросил помощи — четыре миллиона рублей надо на вышку для сотовой связи. А у меня годовой бюджет — пять миллионов. Жду ответа из Великобритании, — говорит. — Я прошу и у читателей «Комсомольской правды»: помогите, пожалуйста, Юголоку. Нам без связи ни пожарную вызвать, ни бабушкам «Скорую»…
ЛЮДИ ПО УВАЖЕНИЮ СОСКУЧИЛИСЬ
Иван считает вышку сотовой связи главным «искупительным» делом перед избирателями. Дескать, поставлю и через год-два уеду. Преподаватели мэра-задолжника замучили — учиться тебе, говорят, надо, а не коровам хвосты крутить…
Но и тут беда.
— Два месяца прошло, а меня местные спрашивают: «Эй, а связь будет?» Операторы говорят: «Только на выделение частот надо шесть месяцев!» И так во всем! Они что от меня ждут, чтобы я клумбы сажал?! Но это же странно! — воскликнул несчастный глава, в этот момент чем-то похожий… на все наше малопопулярное российское правительство технократов.
— Слушай, — говорю, нечаянно перейдя на ты. — Ты хороший глава. Правда. И очень современный. Как и все современные чиновники — бумагой бумагу погоняешь. Но люди давно хотят другого… Им нужна клумба и сразу. Без этого никак! Это как цветы даме, знак любви и внимания. Чтобы ты свинью принародно поймал — уважил. Чтобы, как старый мэр, по дворам походил, по душам поговорил. Люди об уважении соскучились…
— Я об этом давно думаю, — кивнул мэр. — Но кто ж знал…
ЯДЕРНЫЙ ВЗРЫВ
Проигравший выборы 21-летнему Ивану сельский оппозиционер Сергей Ильин сидит на завалинке и грозит импичментом. Дескать, соберет пять подписей, организует инициативную группу и свергнет пацана. Бывший председатель колхоза при упоминании обсерватории или Клуба народного творчества зло машет руками.
— Чушь! Ну чушь же?! — ищет поддержки Ильин, а потом смотрит подозрительно. — А-а, и ты тоже городской. Не знает он наших настоящих проблем. У нас наркомания, эпидемия СПИДа.
— Что-о?! — смотрю я уже по-другому на состоящий на 90% из бабулек Юголок.
— Мне врач местный шепнула, — тихо сказал оппозиционер. — Мэр с этой вышкой носится. А зачем нам связь?! Чтобы деньги тратить на мобильники? Тут надо за жизнь бороться, а не обсерватории придумывать! Вода отравлена радиацией. Воду питьевую завозить надо, — зашептал Ильин. — Тут неподалеку ядерный взрыв был…
— Понял, — все понял я.
И на прощание сочувственно жму смелому Ивану руку. Молодец, не сбежал…
— Уйду в отставку, заберут в армию, — смеется мэр. — Вот сейчас думаю, что лучше: быть мэром или солдатом.
И посмотрел так, что я понял — кем…
