Александра Родионова, учителя географии в селе Нижний Шибряй Тамбовской области, родители учеников обвинили в организации сатанинских обрядов. Об этом и многом другом рассказывает Александр.
— Физически не могу жить в городе — пробовал, но не вижу смысла. Нет радости, удовольствия. А в деревне — наоборот, воля. Я родился в селе Жемчужино (сейчас Алаторка), поступил в МГУ на социологический факультет. Восемь лет провел в столице, занимался с трудными подростками в центре «Дети улиц».
С будущей женой познакомился во время учебы. После аспирантуры примерно полгода снимали квартиру — самый ужасный период моей жизни. Не понимал, зачем я в Москве. Много работал на компьютере, но не хватало физического труда. Сейчас приезжаю из школы, завожу трактор или пилю дрова. А тогда радовался, если ломалась машина: есть повод податься в гараж к мужикам крутить гайки. Понял — больше так не могу. И мы перебрались в деревню.
© Фото : из личного архива Александра Родионова
Село Жемчужино.
Я всегда знал, что вернусь домой, мы с женой обсуждали это до свадьбы. Она работала бизнес-аналитиком. Ушла в декрет, и мы уехали. В марте 2016-го родился наш первый сын. В Жемчужино сейчас одни старики и две-три семьи с детьми. У нас обычный деревенский дом, построил мой дедушка. Печка, туалет на улице. Правда, горячую воду провели. Я умею жить в таких условиях, жена тоже не жалуется: она из глубинки, выросла в Липецкой области.
Учителем я себя не видел, хотя мне часто говорили: «Ты так интересно рассказываешь, тебе нужно преподавать». В попутке из Тамбова до Москвы познакомился с двумя девушками — участницами программы «Учитель для России». Шесть часов они расписывали, как это здорово и весело. Примерно через год я подал заявку в проект, а в соседнем селе Нижний Шибряй открылась вакансия преподавателя географии.
© Фото : из личного архива Александра Родионова.
Александр Родионов
До этого я знал только одну школу — ту, где сам учился. Оказалось, в Нижнем Шибряе во много раз лучше. Учителя не орали на детей и не обзывали. Понял — можно работать. По-моему, первые уроки проходили ужасно. Я зубрил материал наизусть и читал лекцию весь урок. Теперь думаю: «Бедные дети». Слушать кого-то сорок минут подряд — не очень-то просто.
Всего у нас в районе 500 учеников на тринадцать школ. В моей примерно сто шестьдесят, в классах по 15-20 человек — это немало.
Бывают проблемные ребята, но неприятные моменты связаны в основном со взрослыми. Как-то позвонил отец ученика. Доказывал, что я кричу на детей. Выяснилось, что ору не я, но его это не смутило: «А ты их тупыми называешь». Это продолжалось полтора часа. В итоге с ним связался завуч, так он и ему сказал: «Будьте в школе, сейчас приеду бить». Но обошлось миром.
© Фото : из личного архива Александра Родионова.
Александр на пасеке.
Помню, несколько педагогов настраивали против меня родителей: уверяли их, что я сатанист. Вот так сюрприз! Я пришел на собрание, и началось шоу. Выступала одна мама. Распечатала фотографию, где я в капюшоне, раздала всем и говорит: «Это снимок сделан во время обряда». Запустила письмо с требованием меня уволить, его подписали семеро. Родители потом разобрались, извинялись. Дело в том, что я протестант, и не все понимают, что это значит.
Основная часть зарплаты уходит на бензин и запчасти для машины, но для меня школа — стимул интеллектуального развития. То, что я получаю, — около 20 процентов семейного бюджета. Но у нас хозяйство. У отца 400 баранов, помогаю ему на сенокосе. Есть козы, куры, пасека. Год назад я купил лесопилку.
© Фото : из личного архива Александра Родионова.
Бараны.
Хочется развивать школу, где работаю, деревню, где живу. И пока мне нравится, как все складывается.
Мария Семенова.
