— Меня ножом в сердце ударили, по пьяни, прямо вот сюда, — тычет пальцем в левую грудину седовласый фермер Юрий Тукалевский, он же пастор-баптист. – Я и сам пьяный был, пошел спать, на пути – мужик-собутыльник, вот он меня, с дури, и тыкнул, — вздыхает пастор. – После этого моя жизнь резко изменилась…
Вокруг нас – глухие, дремучие, первобытные торопецкие леса, окружившие деревушку Бончарово. Мы в 400 километрах от Твери, почти в 600 – от Москвы, практически на границе с Новгородской областью. В годы Великой Отечественной здесь партизанили и успешно били немцев местные мужики. Теперь немцы здесь спасают от пьянства и безысходности русских мужиков.
— В деревне ситуация критическая – вообще все брошено, и в моральном отношении и в материальном, — пастор Юрий смотрит на меня, трет виски и вгрызается мощными фермерскими пальцами в седины. — Народ не хочет революции, не хочет бунта, он, скрипя зубами, терпит. Страдает ужасно. И пьет.
Чуть больше двадцати лет назад Юрий, вместе с семьей, жил в Казахстане. Работал электромонтером. Ремонтировал отсосы в роддомовском абортарии и очень от этого страдал.
— Этот отсос применяют при удалении плода. Ну меня и начала совесть мучить – вроде как младенцев помогаю убивать, ремонтируя этот агрегат… Ушел я оттуда, не выдержал… Я понял, что играл в жизнь, но игра эта была опасной, понял, что жил по воле дьявола. А потом Богом мне был открыт внутренний мир и я понял, что был человеком обманутым, что дьявол дергал меня через различные желания, похоти, а я как бы шел на убой.
И электрик Юрий стал другим человеком. Сначала бегал, просил прощения у всех, кого обидел, деньги возвращал, у кого занимал. Бросил пить и курить. А потом подался в проповедники-баптисты. Два года только этим и занимался – читал проповеди и страдал от непонимания.
Грянули 90-е, развал Союза, и поволжский немец Юрий Ильич, заброшенный судьбою в Казахстан, вместе с семьей и друзьями, помахал рукой целинным краям и перебрался в Россию. Приключения или настоящая жизнь для пастыря только начинались.
Дом продал – деревню купил
В Торопецкую глушь семья Тукалевских (глава семейства, его жена, семеро детей и сестра) перебрались, как сами говорят и верят, по воле Божией в 1992 году. Через старых знакомых узнали о деревеньке Бончарово, о том, что это село скорее мертво, чем живо, и поняли, что это — то самое место, где они будут строить новую жизнь.
— Здесь мне пришлось полностью с нуля начинать жизнь. За мной поехали люди, я был лидер. Конечно же, на меня свалилось бремя естественных забот, — фермер-пастор ведет меня по пыльной дороге, мимо пруда, березок, телят, барашков и местного мужика с фингалом во все лицо
Деньги? Деньги были. Продали свой дом в Казахстане за солидную, по тем временам, сумму — 550 тысяч рублей (доллар тогда стоил 64 копейки).
— Дом остался от тети по завещанию, — поясняет правая рука и родная сестра фермера, Мария Ильинична.
Вместе с семейством тукалевских в российскую действительность решили окунуться еще несколько семей – всего человек 20, все «поволжские немцы» и последователи Юрия-проповедника.
— Ютились мы сначала в старенькой, полуразрушенной школе, потом уже обустроились, как положено, — вспоминают члены общины, недоверчиво косясь на меня и стараясь не вступать в контакт. — Главный здесь пастор, ему и ответ держать.
— Странными они нам сначала показались, — шепчет мне местная фельдшерица Зоя Владимировна. – У одного из детей однажды температура была под 40, я им про таблетки говорю, а они в ответ – клюквой вылечим. Лекарства не любят очень. А потом мы привыкли к ним, люди-то хорошие, делом занимаются, нашим мужикам да бабам работу дают, добрые…
Община немцев, недолго думая, выкупила в Бончарово все хозяйственные постройки — три фермы (без скота) и землю – 250 гектар. Вскоре в общине появились угрюмые люди – три уголовника Паша, Гриша и Саша. С ними Юрий Тукалевский познакомился еще в Казахстане, на зоне строгого режима, куда тоже приходил проповедовать.
— Когда они освободились, я их позвал к себе, — вздыхает. — Моя ошибка была, что я их сюда привез. Их нельзя было вместе собирать, натуры у них… Ну сами понимаете, люди сидели за убийства… Они меня на испуг пытались брать, «на медведя списать», типа того, что убьем… В общем они все уехали.
Как пастырь с Солнцевской братвой разбирался
Пастырь тем временем, действовал все увереннее и вскоре, по сути, стал хозяином на селе. Открыл в райцентре несколько магазинов, вместе с родней занялся грузоперевозками («Дело было сверхприбыльным» — щурится он), прикупил пекарню, продавал корма для животноводов по всей России.
Но, главное, нашел ту самую золотоносную жилу в нашем сельском, богом забытом хозяйстве, которую ищут, но не могут нащупать многие фермеры. Мясная и молочная переработка. Колбаса, копчености. Полуфабрикаты, творог, кефир, йогурты… В Бончарово запахло деньгами… И, вскоре, здесь появились бандиты.
— Сначала пришли два «шкафа», здоровенных парня, мы таких «кепочниками» тогда называли, — недовольно вспоминает фермер, а потом оживляется. — Хотели взять с меня 260 миллионов рублей, это сумасшедшая сумма была. Пришлось обращаться в РУБОП, к знакомым. Оттуда бандитам позвонили, угомонили, — уже смеется проповедник.
— И больше никто не доставал?
— Ну почему же… Сталкивался с Солнцевской группировкой. Они мне все свою «крышу» предлагали, допекли меня…
— Здесь, в Торопецкой глуши, и Солнцевские?
— А ты как думаешь? Они везде в России были, у них повсюду «филиалы».
— Неужто и от них отвертелись?
— Они меня на «стрелку» в Подмосковье вызвали. Я приехал. А тогда, в 90-е, в России, в связи с войной на Кавказе, повсюду усиление было, документы у всех подряд проверяли. И вот выхожу я из машины, они выходят из своих (приехали на двух), и вдруг – милицейский УАЗик подлетает, а из него – два сержанта с автоматами наперевес. Документы у нас спрашивают, а я и один бандит без паспортов оказались. Нас и задержали.
— Стали, значит, друзьями по несчастью.
— Да нет, откупились. Только вот бандит этот, с перепугу, сержанту 100 долларов сунул, а надо было 100 рублей. Злился потом.
— На том «вопрос и порешали», разошлись как в море корабли?
— Нет, я с ними, с этими ребятами, побеседовал. Знаю ведь, как с такими говорить надо – опыт общения с такими людьми получил. Когда на зоне проповедовал… В общем – верьте – не верьте – отстали они от меня. Езжай, говорят, Юрий Ильич, мы тебя трогать не будем. Так и вышло, больше ко мне никто не «подкатывал».
Что немцу хорошо…
— Вот этот цех по мясной переработке обошелся мне в миллион долларов, — гладит рукой стены бывшей фермы, а ныне – местного Эльдорадо, Юрий Ильич. – А вон тот, цех, где мы перерабатываем «молочку» — в полтора миллиона долларов, — фермер показывает на одноэтажное белоснежное здание.
На него работает 80 человек. Годовой объем продаж – 80 миллионов рублей. Говорит, что львиная доля прибыли уходит на уплату по кредитам.
— У нас есть база, переработка. Мы можем вокруг себя сконцентрировать людей. личные подсобные хозяйства, малые формы собственности, в том числе и так называемое фермерство. Нужны кооперативные объединения, которые будут заниматься вкупе производством, переработкой и реализацией продукции. Но здесь без господдержки не обойтись. Нужно долгосрочное и, не смейтесь, беззалоговое кредитование. Тогда и выберется из ямы сельское хозяйство. А сейчас современный фермер — он никто!
Мы уезжали из Бончарово, минуя дома по смешным вдали от столицы ценам — 350 тысяч рублей каждый с 10 сотками земли в придачу. Минуя мужиков с фингалами, которые батрачат на валке леса, минуя детвору, которая спешила на проповедь пастора в здание бывшей школы. И я думал, а может, то, что немцу хорошо, то и русскому на пользу?
https://www.kp.md/
