Уютный домик в деревне на берегу живописной реки или озера — пожалуй, именно такая картинка представляется людям в мечтах о загородной жизни. Воплотить её решила молодая семья из Новосибирска. Источник: https://news.ngs.ru
В городе у Майи и Стаса Холманских была ипотечная студия в Берёзовом, он работал на продажах, она — в сфере общепита. Но потом захотелось изменить жизнь. Несколько лет назад они стали деревенскими жителями — завели большое хозяйство, начали варить сыр.
Сейчас в семье уже четверо детей, Холманские живут в небольшом домике на берегу озера, а сельское хозяйство стало их работой и увлечением. Корреспонденты НГС съездили в деревню Кашкарагаиха, которая находится в 150 километрах от Новосибирска, и посмотрели, как живут сбежавшие из города.
Кашкарагаиха — небольшое село в Алтайском крае, недалеко от границы с Новосибирской областью. Это в 20 километрах от Тальменки — того самого села, рядом с которым большая стоянка для путешествующих в Горный Алтай. Деревянные дома и небольшие заборчики, утопающие в сугробах, — зимой деревня выглядит спящей, но это скорее обманчивое впечатление. Стоит только взглянуть на летние фотографии Кашкарагаихи, сразу же хочется собрать вещи и рвануть туда — к озеру, в тишину, подальше от шума и суеты.
«Дом у нас 1956 года постройки. Колодец даже есть, только необорудованный. А это бывшая летняя кухня, поставим здесь русскую печь, будем варить сыр в этом помещении», — встречает корреспондентов хозяин дома Стас Холманский.
Вместе с женой Майей и тремя детьми они приехали в Кашкарагаиху год назад — купили маленький домик на берегу живописного озера. Правда, зимой оно больше похоже на поле, зато летом пейзажи так и просятся в объективы фотоаппаратов. Главный плюс этого места, говорит Стас, — большой участок и вокруг почти никого. Сейчас у семьи большое хозяйство — шесть коров, больше десяти коз, свиньи, куры и кролики.
И Стас, и Майя всю жизнь жили в городе, как и их родители. Стас закончил СибГУТИ, после чего работал менеджером по продажам. Майя была кладовщиком в общепите. Плюс был небольшой магазинчик туристического снаряжения. У семьи была студия на Берёзовом, купленная в ипотеку.
«Жильё своё, работа есть. Но в городе как — просыпаешься и едешь на работу. Мы уходили рано утром, приходили поздно вечером. Вся наша еда была — это макароны и какие-нибудь полуфабрикаты. В «Ашан» едешь раз в неделю», — описывает Стас городские будни.
Сначала хотели просто построить свой дом на Жуковcкого, в частном секторе, где живут родители Майи. Потом смотрели участки за городом в коттеджных посёлках. Влюбились в дом в ущелье за Белокурихой, где за окном был маральник, но быстро одумались, узнав, что дороги зимой там не чистят вообще.
В итоге всё-таки сбежали. Продали квартиру, погасили ипотеку, на оставшиеся деньги купили дом в 400 километрах от Новосибирска, в районе Завьялово, на солёных озёрах.
«Если честно, мы можем говорить на эту тему бесконечно, — смеётся Стас. — Когда там дом купили, сагитировали друзей. За три года знакомые, знакомые знакомых переезжали один за другим. Но потом они немножко разочаровались, потому что надо же, оказывается, работать. Мы изначально хотели гостевые домики. Майя всю жизнь занималась верховой ездой, и у нее была мечта — лошадь». Но, немного пожив в деревне, они решили продать жеребца и купить у соседей корову. К тому моменту у них уже были куры, пара свиней.
«Приехали с Майей корову выбирать. На неё посмотрели деревенские, спрашивают: «А как она доить-то будет? Она вообще сможет?», — смеётся Стас на реплику корреспондента о стройности Майи. За три года они так увлеклись, что хозяйство разрослось до 40 голов свиней, появились козы и началось сыроделие.
В Кашкарагаиху семья переехала год назад. «Пришлось перебраться, потому что бабушки далеко, тяжело», — объясняет Майя. Сейчас в семье четверо детей, младший, Антон родился уже здесь. Несмотря на то что домик тут меньше, зато участок лучше, говорит Стас. Сейчас у них пол-гектара, где можно пасти скот, и дом стоит на окраине, далеко от соседей. В деревне хорошая школа, есть газ, и до Новосибирска теперь уже всего 150 километров.
Майя и Стас с упоением рассказывают о том, как молоко меняет вкус, если в сене клевер, или цвет — если попадётся сурепка. Какие корма дают больше жирности, как могут вредничать лошади. Или как боялись первых родов у коровы и коз.
«Корова рожала ночью — всё в лучших традициях. Было холодно, легла она неудобно, теленок прямо в стену, не хотел вылезать. Мы заставляли её вставать, — вспоминает Стас. — Всю ночь промаялись. Зашли утром, сидим, ничего не соображаем».
«А я не представляла, что смогу обрезать копыта, — смеётся Майя. — Там-то у нас коровы ходили по асфальту, стирали копыта. Сюда приехали, у коровы оказались такие лыжи, надо обрезать. Взяли у соседей клешни, завалили ее вдвоем и обрезали ей копыта. В первый день на двух передних ногах, во второй день — на двух задних. Сейчас уже кажется, что ничего сложного».
Многое переняли у соседей, что-то придумали сами. Правда, деревенские, говорит Стас, не всегда понимают их придумки. «При желании всё в деревне можно сделать. Но на нас как на идиотов смотрели, когда я перерыл свой огород, протянул трубопровод, и всю зиму мы не знали горя, поили скотину, не таская вёдра с водой, как это обычно делают.
Нас лентяями называли, мол, лень воды натаскать, — разводит руками Стас. — Или сеновал. Можно же сделать дырку и скидывать сено прямо на кормовой стол, зачем таскать из-за угла. А они говорят — вам лень просто. Мы не бегали постоянно к корове, когда она рожать собиралась. Камеру повесил, направил на корову». «А я беременная была, у меня бессоница. Вот лежала, смотрела этот фильм о сельском хозяйстве», — вспоминает Майя.
Сейчас молочная продукция «Подворье семьи Холманских» расходится по знакомым — у начинающих фермеров около 50 клиентов. Всю неделю они принимают заявки, а ближе к выходным везут заказы в Новосибирск.
За два года Майя освоила рецепты разных сыров. Всё началось с того, что соседка ей показала, как варит свой. «Это было таким кустарным, грубо говоря, способом. Она корову подоила, в парное молоко очень высокую дозу, неправильную, как я сейчас об этом узнала, накладывала сычужного фермента. Потом этот сгусток в марлечку. Руками разминает, у нее камень такой большой был. Утром в рассол. То есть это по типу адыгейского домашнего сыра», — рассказывает Майя.
Сейчас у них в ассортименте моцарелла, рикоттта, халуми. «Но то, что мы делаем, это далеко ещё, — констатирует она. — Это же всё, так сказать, а-ля. Моцарелла не такая, какая по идее должна быть, конечно. Но мы не добавляем никаких присадок — то, что продают в сырных магазинах, — ни термофильных заквасок всяких, ни хлористого кальция. Только сычужный фермент. Молоко не нормализуем, не пастеризуем».
Клиентов несколько десятков. «У нас сыры с плесенью стоят, но сейчас мы их можем только показать, — смеётся Стас. — Они вызревают, делаем уже не первый раз, люди несколько месяцев ждут».
Зимой не сезон, поэтому доход семьи — порядка 50 тысяч в месяц, но в сезон будет больше. Сейчас они купили вьетнамских поросят, планируют завести гусей и уток, раз рядом озеро. «Я считаю, что это выгодное занятие на самом деле, — уверен Стас. — Хотелось бы, конечно, гектаров 10. Вот если бы мне дали разрешение отгородить вокруг дома, я бы тут им капитальный ремонт школы провел через пару лет. Земли много, но получить ее невозможно».
Иногда, рассказывают они, знакомые спрашивают, мол, как же театр, кино. «А мы в ответ: «Вы сами часто в театр ходите?». В городе тоже может не хватать ни денег, ни сил, ни времени. А при желании, мы, например, недавно съездили в Барнаул, там в кино сходили, в «Макдоналдс». Даже в Тальменке есть кинотеатр, на мультик ходили. Так что никаких с этим проблем. Захотим — съездим», — уверена Майя.
Так что возвращаться в город семья даже не думает. Да и зачем, когда здесь так много планов. За зиму нужно построить пирс, сделать отдельное помещение для сыроварни и построить русскую печку, чтобы делать настоящее топлёное молоко и печь хлеб.
