…В конце войны госпиталь перевели в Белоруссию, в красивый городок на Днепре — Речицу. Всех расселили в дома местных жителей. Здесь я познакомилась с русской печкой. Для стряпни, между прочим, идеальный прибор. Нужно только научиться брать ухватом горшок. Я научилась, потому что существовали, оказывается, как бы детские ухваты.
Затапливала сама хозяйка с утра. Тогда я узнала, что у каждой печки свой нрав, и потому у каждой хозяйки свой способ топить: какие дрова, сколько их надо и как складывать, пирамидкой или клеткой, куда и сколько класть лучины и, главное, через сколько времени будет готова, то есть сделаются крупные алые угли (а не головешки!), и можно будет придвигать чугуны.
Ну а когда печка разогревалась, туда помещалось такое количество разных чугунов, что вся еда, и наша и хозяйская, ставилась, да и пойло для коровы, в самом большом чугуне сбоку, не на самый большой жар задвигалось. Что приоткрыть, что закрыть, придвинуть, отодвинуть — регулировала хозяйка. Я понемногу присматривалась. Главное, что и суп и второе ставили сразу и все это не остывало до самого вечера, когда мама приходила с работы. А еще ставили молоко топить в глиняных крынках, там говорили в «глечиках», получалось розоватое, с вкусной коричневой пенкой. И каши стали совсем другого вкуса, «из печки».
Еще пекли лепешки из темной муки, их брали с собой на сенокос или когда на целый день уходили; пироги с картошкой и шанежки. Вообще картошка, бульба — белорусский специалитет, так что в нашем рационе ее стало много.
Шанежки сродни чешским кнедликам. Сначала вареную картошку разминают в горячем виде. Хозяйка делала это в высокой напольной деревянной ступе большим пестиком. Потом добавляют туда яйца и немного муки, солят и снова толкут, пока не станет гладкой и не будет отставать от пестика. Тогда руками скатывают небольшие колобки, величиной со среднюю картофелину, кладут их на противень, смазывают сверху маслом и ставят в вытопленную русскую печь.
Ну и драники тоже приобрели совсем другой вкус, когда натирались из хорошей, не мороженой картошки с добавлением яиц и муки и жарились на масле. А ели их потом со сметаной!
Конечно, такие изыски бывали не каждый день. Но и повседневная наша еда стала совсем другой. По-прежнему мало, практически совсем не ели натурального мяса, только разную тушенку. А вот шпиг там был очень вкусный, домашний, и ели его сравнительно много, на нем жарили картошку, яичницу. Бабушка очень любила сама и нас приучила жарить на нем лук, а потом на эту сковородку положить пшенную, а лучше всего гречневую кашу и все вместе еще немного поджарить. Такое блюдо я частенько готовлю и сейчас, только шпиг должен быть качественный.
Так что, когда мы вернулись в Ленинград, Речица мне вспоминалась в смысле еды маленьким раем…
Иллюстрация: картина художника Владимира Стожарова.
