…Балансируя, как фокусник на канате, и вытирая на ходу тарелку, к нам подошел буфетчик.
— Свидание друзей, и за пустым столом! — сказал он, улыбнувшись. — Чем потчевать прикажете?
Головацкий подмигнул мне, потом важно откашлялся и спросил:
— Омары есть?
— Что вы, сударь! — Буфетчик посмотрел на Головацкого так, словно тот свалился с луны.
Больших трудов стоило нам не расхохотаться.
Куница тоже глядел на Толю недоуменно. Где ему было знать, что наш секретарь нередко, желая потешить хлопцев, демонстрировал перед нами знание великосветской жизни, почерпнутое им из старинных романов.
— Что же есть в наличии в этом неприглядном буфете? — спросил Головацкий, намеренно картавя, как сущий аристократ.
Буфетчик заметно оживился и выпалил:
— Маслины, если пожелаете! Икорка зернистая и паюсная! Со свежими огурчиками в самый раз! Маслице. Кефаль копченая. Скумбрия. Ну, балычок. Селедочка в горчичном соусе. Телятина холодная с хреном…
— Вот что, отец, — неожиданно меняя тон, мягко сказал Толя, — давай-ка нам маслин побольше, ну и хлеба белого этак с четверть пудика, учитывая наш возраст и злодейский аппетит. Хлеб-то у тебя свежий?
— В Керчи выпекали, — сказал буфетчик.
— Отлично! — Головацкий обрадовался. — Корочка хрустит?
— Хрустит-с.
— Ну, пойдем дальше. Масла. Огурцов. Скумбрии или кефали, если жирная, и, разумеется, чайку с лимоном…
— Выпить ничего не пожелаете?
— Как «ничего»? — изумился Толя. — А чай?
— Горячительного-с? — И буфетчик с особым смыслом посмотрел на нашего бригадира.
— Не употребляем! — отрезал Головацкий. — А вот минеральной водицы — пожалуйста.
— Всю выпили днем пассажиры! — И буфетчик, качаясь, развел руками.
— Минуточку, ребята! — С этими словами Стародомский сорвался с места и легко, словно не было качки, выбежал к трапу.
Гулко застучали под ногами Куницы ступеньки трапа, покрытые ребристыми медными планками. Сбегая по ним вниз, Стародомский держал две бутылки боржоми. Горлышко третьей бутылки выглядывало у него из кармана.
— Из собственных подвалов! — сказал, переводя дыхание, Куница. — Николай Иванович, принеси, пожалуйста, посуду. Проше бардзо!
— Один момент, Иосиф Викентьевич! Летим-с!..
