…— Ульяна Андреевна сумела лучше угостить тебя: где мне столичных франтов принимать! — продолжала свое бабушка.
— Что она там тебе, каких фрикасе наставила? — отчасти с любопытством спросила Татьяна Марковна.
— Была лапша, — вспоминал Райский, — пирог с капустой и яйцами… жареная говядина с картофелем.
Бережкова иронически засмеялась.
— Лапша и говядина!
— Да, еще каша на сковороде: превкусная, — досказал Райский.
— Таких редкостей ты, я думаю, давно не пробовал в Петербурге.
— Как давно: я очень часто обедаю с художниками.
— Это вкусные блюда, — снисходительно заметил Тит Никоныч, — но тяжелы для желудка.
— И вы тоже! Ну, хорошо, — развеселясь, сказала бабушка, — завтра, Марфенька, мы им велим потрохов наготовить, студеня, пирогов с морковью, не хочешь ли еще гуся…
— Фи, — сделала Полина Карповна, — станут ли «они» кушать такие неделикатные блюда?
— Хорошо, — сказал Райский, — особенно если начинить его кашей…
— Это неудобосваримое блюдо! — заметил Тит Никоныч, — лучше всего легкий супец из крупы, котлетку, цыпленка и желе… вот настоящий обед…
— Нет, я люблю кашу, особенно ячменную или из полбы! — сказал Райский, — люблю еще деревенский студень. Велите приготовить: я давно не ел…
— Грибы, братец, любите? — спросила Марфенька, — у нас множество.
— Как не любить? Нельзя ли к ужину!..
— Прикажи, Марфенька, Петру… — сказала бабушка.
— Напрасно, матушка, напрасно! — говорил, морщась, Тит Никоныч, — тяжелое блюдо…
— Ты, не шутя, ужинать будешь? — спросила Татьяна Марковна, смягчаясь.
— И очень не шутя, — сказал Райский. — И если в погребах моего «имения» есть шампанское — прикажите подать бутылку к ужину; мы с Титом Никонычем выпьем за ваше здоровье. Так, Тит Никоныч?
— Да, и поздравим вас с приездом, хотя на ночь грибы и шампанское… неудобосваримо…
— Опять за свое! Вели, Марфенька, шампанское в лед поставить… — сказала бабушка.
— Как угодно, се que femme veut… [чего хочет женщина… (фр.)] — любезно заключил Ватутин, шаркнув ножкой и спрятав ее под стул…