…Доложили, что обед готов; все пошли.
Человек шесть княжеских лакеев, одетых в черные фраки и белые галстуки, стояли в разных местах комнаты, и над всеми ими надзирал почтенной наружности метрдотель. Устраивая такого рода роскошный обед, князь просто, кажется, дурачился, чтобы заглушить волновавшую внутри его досаду. Когда все, наконец, уселись за столом и Елена стала разливать горячее, то с удивлением посмотрела в миску.
— Что это такое за суп? — проговорила она.
— Разливайте уж! — сказал ей на это князь.
Елена налила первую тарелку и подала ее, разумеется, Анне Юрьевне. Та попробовала и с удовольствием взглянула на князя.
— Это черепаший суп? — спросила она его.
— Черепаший! — подтвердил ее предположение князь.
— И тем хорош, что он по-французски сварен, а не по-английски: не так густ и слизист. Очень хорошо!.. Божественно!.. — говорила Анна Юрьевна, почти с жадностью глотая ложку за ложкой.
— Недурно-с… недурно!.. — повторял за ней князь, начиная есть.
Николя тоже жадно ел, но больше потому, что он все на свете жадно ел.
Елена и барон попробовали суп и не стали его есть.
За супом следовали превосходные бараньи котлеты, обложенные трюфелями, так что Анна Юрьевна почти в раж пришла.
— Ou prenez vous ces delicatesses! [Где вы берете эти деликатесы? (франц.).] — воскликнула она. Здесь на вес золота нельзя добыть хоть сколько-нибудь сносной баранины.
— А я добыл!.. — произнес с лукавством князь.
— Я только в Париже такие котлеты и едала, только в одном Париже! — обратилась Анна Юрьевна уже к Жуквичу.
— В Брюсселе еще есть первоклассная баранина! — заметил ей тот с почтением.
— Oui!.. C’est vrai!.. [Да! Это верно! (франц.).] Да! — согласилась с ним Анна Юрьевна, благосклонно улыбаясь при этом Жуквичу.
— Вином, кузина, тоже прошу не брезговать: бургондское у меня недурное! — отнесся князь к Анне Юрьевне, наливая ей целый стакан.
Она попробовала сначала, а потом и выпила весь стакан.
— Лучше моего — знаешь?.. Гораздо лучше!.. Налей мне еще! — говорила Анна Юрьевна.
Князь налил ей еще стакан.
Барон при этом взмахнул глазами на Анну Юрьевну и сейчас их потом снова опустил в тарелку.
Князь между тем стал угощать Жуквича.
— Что вы не пьете! — сказал он, наливая ему стакан.
— О, благодарю вас! — произнес тот как бы с чувством живейшей благодарности.
Анна Юрьевна с некоторого времени получила сильную привычку спать после обеда.
— Ну, прощай, однако, князь! — сказала она, приподнимаясь с своего места. — За то, что я приехала к тебе обедать, приезжай ко мне завтра вечером посидеть; обедать не зову: старик мой повар болен, а подростки ничего не умеют; но мороженого хорошего дам, нарочно зайду сама к Трамбле и погрожу ему пальчиком, чтобы прислал самого лучшего. Приезжайте и вы, пожалуйста! — прибавила Анна Юрьевна Жуквичу…
