…Наконец мы управились с жгучим супом, капитан протопал на кухню и вернулся с исполинской миской.
– С этими карточками окаянными разве наберешь достаточно мяса для приличного карри, – ворчал он. – Придется вам довольствоваться тем, что есть.
Он поднял крышку, и над обеденным столом повисло облако густого, словно лондонский туман, ароматного пара. Казалось, ваше горло мертвой хваткой сжимает беспощадная рука и в легких оседает едкая роса. Мы потихоньку прокашлялись. Карри был отменный, но я поблагодарил небо за то, что вырос в доме, где постоянно готовили острые блюда; только это спасло мой язык и голосовые связки. После первых же глотков все, хватая ртом воздух, судорожно потянулись к графину с водой, чтобы охладить обожженную гортань.
– Не пейте воды! – пророкотал капитан; пот градом катился по его лицу, даже очки запотели. – От воды только хуже будет.
– Я тебя предупреждала, милый Вильям, что будет слишком остро, – с протестом в голосе вымолвила красная, как мак, миссис Бил.
– Вздор, – заявил капитан, вытирая голову, лицо и шею платком и расстегивая до пояса рубашку, – совсем не слишком, в самый раз, верно, Даррелл?
– Для меня в самый раз, сэр, но я вполне допускаю, что кое-кому может показаться островато.
– Чушь! – воскликнул капитан, отмахиваясь широкой, как лопата, ручищей. – Люди сами своей пользы не понимают.
– Какая может быть польза от такой острой пищи, – произнесла, глотая воду, миссис Бил прерывающимся голосом.
– А я говорю, польза есть, – воинственно проревел капитан, сверля ее взглядом сквозь затуманенные очки. – Острый карри полезен для здоровья, это общеизвестный медицинский факт.
– Но ведь не такой же острый, милый Вильям?
– Именно такой. И вообще этот кэрри еще не острый… детская кашка по сравнению с тем, что я мог бы приготовить.
Всех бросило в дрожь при мысли о том, что мог бы приготовить капитан.
– На Западном берегу, – продолжал он, усердно работая вилкой, – мы ели такой острый карри, словно раскаленные угли глотали.
Он торжествующе улыбнулся и смахнул платком пот с лица и лысины…
