…Как-то раз заказал в этом чудном Лондоне, ( гостинице. Ред.) где я, по необходимости, квартировал, свои собственные блюда: борщ с молодою индейкою, поросенок в хрену, сладкое, утку с рыжиками, гуся жареного с капустою и вареники. Только вообразите же! глупый кухарь отказался готовить, что у него таких продуктов нет, а о варениках он и понятия не имел.
— Кузьма! а что? — после долгого осматривания кухаря, стоявшего передо мною, спросил я своего Кузьму.
— Тула, туляки!.. — сказал меланхолично Кузьма, стряхивая посредством щелканья с пальцев табак, понюханный им.
— Да, так! — отвечал я ему после долгого думанья.
Кухарь ушел, а Кузьма, конечно, сжалясь над моим патриотизмом, вызвался накормить меня варениками, сказав:»Не велика штука! я и сам их налеплю; был бы достаток».
— За достатком дело не станет, — сказал я и пошел покупать, чего нужно; а Кузьма принялся доставать муки.
Ну, хитрый же город этот Петербург! Пошел я по лавкам вдоль. Так что же? выбегают, бестии, и почти за полы хватают, тащат к себе в лавку и кричат:»пожалуйте, господин приезжий!»
NB. Надобно знать, что я известен был всему городу Петербургу и, где бы ни являлся, тотчас меня спрашивали, давно ли я из Малороссии? Так вот даже и купчики знали; с полною охотою предлагали свои услуги и, почитая меня богатым, рекомендовали свои товары: тот бархат, атлас, парчи, штофы, материи; другой — ситцы, полотна; оттуда кричат: вот сапоги, шляпы! и то и се и все прочее, так что, если бы я был богат, как царь Фараон, так тогда бы только мог искупить все предлагаемое мне этим пространным купечеством. Но что же? и тут не без хитростей. Уговорят, убедят, упросят зайти непременно в лавку, уверяя, что все у них найду; зайдешь, спросишь чего мне надо… а мне нужно было сыру на вареники… спросишь, так и надуются и»никак нету-с, мы этим не торгуем!»скажет, отворотился и пошел других зазывать.
Ну, уж народец! Послушайте далее.
Выморившись порядочно от ходьбы по лавкам, насилу имел удовольствие услышать»у нас-де продается сыр; сколько вам его угодно?»
— Я и сам не знаю, сколько мне угодно, а отвесь, голубчик, сколько нужно на две персоны для вареников! — сказал я, желая полакомить нашею земельскою пищею верного моего Кузьму.
Купец был так вежлив, что предоставлял мне на волю взять, сколько хочу, и я приказал подать… Что же?.. и теперь смех берет, как вспомню!.. Вообразите, что в этом хитром городе сыр совсем не то, что у нас. Это кусок — просто — мыла! будь я бестия, если лгу! мыло, голое мыло — и по зрению, и по вкусу, и по обонянию, и по всем чувствам. Пересмеявшись во внутренности своей, решился взять кусок, чтобы дать и Кузьме понятие о петербургском сыре.
Принес к нему, показываю и говорю:
— Кузьма! а что это?..
Он, не думавши, тотчас и решил:
— Мыло. А на что оно нам?
— На вареники, — говорю я аллегорично.
Он стоял долго, выпуча на меня глаза, потом сказал:
— А давно мы стали собаками, чтоб нам есть мыло?
— Отведай! — говорю я. Он отведал.
— А что? — говорю я.
— Чорт знает что: ни мыло, ни сало! — сказал он решительно.
Долго мы, советовавшись, не придумали, как с этим сыром делать вареники. После того уже узнали, что в Петербурге, где все идет деликатно и манерно, наш настоящий сыр называется «творог». Но уже нас с Кузьмою не поддели, и мы решились оставаться без вареников. То-то чужая сторона!..
На картинке: иллюстрация к произведению Квитки-Основьяненки Григория Федоровича «Пан Халявский».
