Краткое содержание предыдущих серий: малоизвестный петербургский писатель Михаил занялся бизнесом, и со временем его предприятие стало вполне процветающим. Однако, в один прекрасный день он оказался не у дел, но с кругленькой суммой в кармане. Немец Клаус, друг Михаила, посоветовал ему стать ресторатором, пообещав при этом помощь и поддержку. Через некоторое время удалось найти объект, на базе которого предполагалось создать уникальный трактир с блюдами русской национальной кухни. После непростых переговоров согласие на продажу было получено…
…В большом зале ремонт уже подходил к концу, оставалось только наклеить обои и набить плинтусы. На кухне почти всё новое оборудование было установлено и уже вовсю работало, коммуникации заменены. Заказанная вывеска «Трактир «Расстегай», шикарно исполненная, уже ждала часа своего водружения над входной дверью. Это были хорошие новости.
Плохая новасть была всего лишь одна: стремительно заканчивались деньги. А ведь, кроме ремонта малого зала, нужно было закупить новую мебель, посуду, столовые приборы и еще всякие-разные мелочи, которые я раньше легкомысленно не занес в смету предстоящих расходов.
Кстати о смете. Первоначально я вполне в нее укладывался, но глава бригады ремонтников , милейшй Ованес, со временем всё чаще обнаруживал новые и новые узкие места, на расшивку которых приходилось каждый раз сильно раскошеливаться. Предотвратить приход «большого песца» могло только чудо, так как все банки, куда я обращался с просьбой о кредите, отказывали категорически, словно сговорившись. Над преллприятикм нависла уроза банкротства…
Именно об этом я думал в тот момент, когда за мой столик в «Расстегае» уселся Клаус, прибывший из Берлина вчерашним вечерним рейсом. В последнее время он зачастил в Питер и почти все время, свободное от визитов просителей материальной поддержки, проводил здесь, дотошно контролируя работу строителей и давая им время от времени ценные указания. Опытные в таких делах работяги внимательно выслушивали настырного немца, широко улыбались, говорили «Гут-гут» и продолжали действовать по-своему.
За последнее время, часто общаясь с Клаусом, я слегка улучшил свой «кухонный» немецкий, так что мы уже могли общаться, как говорится, без словаря. В трудных случаях переходя на «михаэль-дойч», как его назвал мой друг, то есть – на русско-немецко-английскую смесь языков
— Халло, Михаэль, как дела, — поинтересовался Клаус, принимаясь за только что принесенный официанткой обед: винегрет, борщ, беф-строганов с жареной картошкой и горячо любимый им компот из сухофруктов.
— Так себе, — уныло ответил я, в который раз прокручивая в голове варианты получения недостающей суммы. – Бывало и лучше.
— Почему такой пессимизм? – весело возмутился Клаус. И продолжил, размахивая вилкой: — Ты должен гордиться собой, ты сделал уже так много, ты носишь гордое имя ресторатора и скоро сбудется твоя и моя мечта о великолепном месте, где будет царить настоящая русская куня! Почему ты грустишь, расскажи мне всё, что есть тяжелого на луше.
А почему бы и нет, подумал я. Может быть, узнав о моей беде, Клаус сможет подсказать, как с ней справиться, куда обратиться.
И я честно рассказал о проблеме с деньгами, без которы не получится запустить дело, о своих попытках получить кредит, о том, что продолжение работы половины «Ветерка» дает возможность только платить зарплату персоналу, налоги и коммуналку, хотя и это уже неплохо…
— Я всё понимаю, Михаэль, — выслушав мои сетования, серьезно проговорил Клаус. – Мне непонятно одно: почему ты всё это таил в себе, почему сразу не обратился ко мне?
И тут мне действительно стало стыдно. Я понял, что увлекся, лелея жалость к себе, и идя на поводу у ложной гордости – не поделился наболевшим со своим другом. Да, это было неправильно.
А он продолжал:
— Я не очень богат, но, тем не мене, имею кое-какие сбережения. Какая сумма тебе нужна?
Сумма была мной озвучена, и Клаус , довольно улыбнувшись, сказал:
– Это не вопрос. Я одолжу тебе столько, сколько нужно. — Тут он значительно поднял указательный палец вверх и добавил: — Это будет беспроцентная ссуда, но… — Он хитро подмигнул, — ты обязыешься взпмен время от времени кормить меня этой бесподобной едой и поить русской водкой!
— Отныне и присно и во веки веков, — по-русски заорал я и крепко обнял привставшего Клауса. Все посетители кафе обернулись в нашу сторону, некоторые дамы укоризненно покачали головами. Но мне было всё равно, что они подумают обо мне. Глвное, что будут деньги, что мы завершим ремонт и начнем, наконец, работать в полную силу.
Я суматошно подбирал самые выразительные слова, чтобы сказать Коаусу, что сильно ему благодарен, что всю жизнь буду помить, как он меня выручил, что рад и горд иметь такого прекрасного друга, как он.
Но вместо этого выговаривалось только:
— Спасибо. Спасибо. Спасибо.
И я чувствовал, как что-то горячее медленно подкатывает к глазам…
