…- Ну что ж, пойдемте в «Бармалей».
Доктор Носов спустился с крыльца. Ксюша, девушка высокая, едва доходила ему до плеча.
– Куда? – переспросила она, тщетно пытаясь попасть в его широкий шаг.
– «Бармалей» – это кафетерий тут поблизости. Варят отличную солянку.
– Кафетерий? – озадаченная, Ксения почти бегом шла за хирургом через больничный двор к выходу. И это – сын миллиардера? Интересно, машина-то хоть у него есть?
– Тут недалеко, – будто услышав ее мысли, сказал Носов. – Авто, увы, не владею.
– Ничего. Катаетесь на метро? – шмыгнула носом Ксюша.
– Катаюсь на такси. Уж простите мне такое барство, но после дежурства за рулем сразу засыпаю. Пару раз чуть не попал в аварию и решил не рисковать. А так – часик поспал в такси по дороге домой, и уже силы есть на ужин. Проходите, – он распахнул перед ней дверь заведения. Над входом лихорадочно дрожала красными огнями вывеска с пиратской мордой.
В кафе было тепло, пахло супом – возможно, солянкой. И народу много – хороший признак. Носов устало кивнул облокотившейся на стенку официантке в мини-юбке и кружевном фартуке и тяжело опустился на деревянную лавку перед длинным деревянным же столом. Ксения села напротив.
– Мне – как обычно, – подмигнул Носов официантке.
– А мне – чаю, – попросила Ксюша и, на удивленный взгляд Носова, закончила, – для начала.
– Ей тоже – солянки. И хлеба – прямо сейчас. Две корзинки, – кивнул он.
И повернулся к Ксюше.
– Я не люблю солянку, – улыбнулась Ксюша, пытаясь расстегнуть заиндевевшими пальцами пуговицы.
– А я люблю ужинать дома, перед телевизором. А смотрите, где оказался по вашей милости, – пожал огромными плечами Носов. Сейчас, сидя прямо напротив, он казался Ксюше еще больше. Но много симпатичнее, чем на Доске почета.
– Хорошо. Я попробую вашу солянку.
– То-то. А если не понравится, я ее доем, – улыбнулся он в ответ.
Официантка как раз поставила перед ними дымящиеся глиняные горшочки с супом. Ксения осторожно вынула руки из-под стола, отщипнула, как только что это делал Носов, хлеба, взяла ложку и отправила в рот первую ложку солянки. Это было очень вкусно и очень остро. Она резко задышала ртом.
– Много кайенского перца, – кивнул Носов. – И, по-моему, паприки. Хотя по правилам не полагается.
Ел он жадно, быстро опустошив свой горшочек, вплоть до последней оливки и лимонной дольки. И, сыто лоснясь большим лицом, отставил от себя горшочек, откинулся на деревянную спинку.
– Извините, проголодался. А вы не обращайте на меня внимания. Не торопитесь.
Ксюша и хотела есть быстрее – но не могла. Все время чувствовала на себе, на своих руках прежде всего, его любопытствующий взгляд – взгляд хирурга, и смущалась. В результате не выдержала и отодвинула от себя половину порции.
– Бережете фигуру? – улыбнулся ей Носов.
– Не то слово! – раздраженно заявила Ксюша, которая о тощей своей фигуре задумывалась всю жизнь только в сторону «как бы потолстеть». Солянку хотелось доесть зверски. Но этот взгляд… И добавила мстительно человеку-горе напротив: – Вам с вашей фигурой не понять!
Носов хмыкнул:
– Что ж вы хотите, я ж хирург, не менеджер Газпрома. Обед часто пропускаю – приходится наверстывать за ужином. Качаться мне противопоказано – руки могут огрубеть. Вам ли, как музыканту, этого не знать? Я и по дому ничего не делаю, балбесничаю…
