…Дальше было проще. Юрист составил договор купли-продажи коммерческой недвижимости, Сан Саныч и другие совладельцы в присутствии нотариуса его подписали, я передал им оговоренную сумму. И, как говорится, – вуаля, сразу одним ресторатором в Питере стало больше.
— Сан Саныч, — попросил я напоследок, — очень прошу, представьте меня коллективу. Человек вы авторитетный…
— Ладно-ладно, — перебил он меня, — я бы и так это сделал, без всякой просьбы. Поручусь за тебя перед народом, так уж и быть. – И добавил: — С одним из них сейчас тебя познакомлю. Вот он, шеф наш, впрочем, теперь уже ваш, Альфред Карлович.
Я сразу его узнал. Именно этот человек руководил работой на кухне в день моего первого посещения «Ветерка». Толстоватый среднего роста мужчина лет под шестьдесят подождал, пока я протяну руку и крепко сжал мою ладонь мощными красными пальцами.
— Меня зовут Михаил, очень приятно. Вы Альфред Карлович, наверное, из немцев?
— Да, так. Но это очень, очень длинная история…
Мы обменялись быстрыми оценивающими взглядами, и я сразу понял, что если найду заветный ключик к сердцу этого немногословного спокойного человека, то с кухней уже никогда никаких проблем не будет. Так оно впоседствии и случилось. Мы быстро нашли общий язык и уважение всегда было взаимным…
В то утро мы с Клаусом уже были на подходе к цели, когда он спросил:
— Михаэль, я миного раз тебе спросиль, куда ми тепер идиом?
— Терпение, дорогой друг, нужно иметь терпение, — заговорщицки подмигнул я, — это сюрприз. Да вот мы уже и пришли.
Мы остановились у входа в кафе с веселым названием «Ветерок».
— Виндхен, — перевел Клаус. – это есть хороший имя для кафе.
— Тогда войдем вовнутрь, — откликнулся я, гостеприимно распахивая дверь. Мы вошли.
И тут же оказались в окружении молодых красивых девушек в разноцветных платьях, радостно протягивающих нам букеты цветов. Краус, ничего не понимая, вопросительно посмотрел на меня. А я деланно-небрежно бросил:
— Это теперь мое кафе. Я его купил. Девушки – официантки, это шеф-повар. А вот – Сан Саныч, человек удивительный и легендарный.
— Ну, хватит уже серенады мне петь, — махнул рукой тот. – Короче. Я сегодня последний раз здесь, вряд ли соберусь с силами когда-нибудь еще раз сюда прийти. Поэтому вот, представляю вам, дорогие коллеги бывшие, вашего нового руководителя, Михаил его имя. Человек он вроде наш, общепиту не чуждый, дело знает и понимает. Ну, а дальше — сами разберетесь.
Он вытащил из кармана платок и, спрятав в него не только нос, но и глаза, решительно двинулся к выходу. На пороге оглянулся и чуть дрогнувшим голосом попрощался.
— До свидания, Александр Александрович, — крикнули ему вслед. Некоторые девушки тихо всхлипывали.
На правах руководства я попросил персонал разойтись по местам: скоро девять, люди ждут открытия. Опаздывать нельзя ни при каких обстоятельствах, шоу, как говорится, маст гоу, матч состоится при любой погоде.
Шеф, в знак особого уважения, сам принес на наш столик поднос с завтраком на двоих. Я-то с утра обычно ел мало. В отличие от Клауса, который сейчас с горящими глазами осматривал содержимое тарелок и тарелочек.
И ведь было на что посмотреть! В меру остуженный холодец, облитый кипенно-белым острейшим соусом из хрена; аккуратно нарезанная маринованная селедка с зеленым луком и несколькими кружками отварного картофеля; сочная, покрытая капельками на срезе буженина с горчичной подливкой, горячие пельмени со сметаной. А еще — пирожки, сладкая выпечка, горячий ароматный кофе!
Клаус реально блаженствовал за столом, с удовольствием уничтожая стоящую перед ним гору провизии. Куда там Гпгантюа с Пантагрюэлем! Он наслаждался каждым маленьким кусочком, каждым оттенком аромата этой еды. А я думал, любуясь на эту картину: наконец-то мой немецкий друг нашел то, что неутомимо искал много лет – нашел место, где кормили щедро, по-русски, без примеси иностранных «специалитетов».
Когда Клус, с аппетитом позавтракав, откинулся на спинку стула, шеф спросил его, вежливо улыбаясь:
— Об хабен зи гут гегессен? (Хорошо ли вы покушали)
Тот с энтузиазмом ответил:
— О, майн готт, йа, зэр гут, зэр гут, филен данк! (О господи, да, очень зорошо, большое спасибо).
И тут же: — О, зи шпрехен дойч?
Конечно же, потомок древних тевтонов Альфред Карлович отлично говорил по-немецки. Ну и я тоже «шпрехен», в пределах разумного. Поэтому дальнейший разговор мы уже вели на языке Шиллера и Гёте…
