В нашем конце деревни живут постоянно четыре семьи, остальные дачники.
Одна соседка, женщина очень пожилая, ходит с палочкой.
Каждое утро она отправляется в магазин за новостями. Идет нарочно неспешно, шустры только ее глаза: туда-сюда, внимательно цепляют отличия, у кого что поменялось во дворе? Побывав в магазине, она так же неспешно возвращается домой.
После обеда этот ритуал повторяется. Работающих магазинов сейчас два, и их последовательный обход занимает почти час.
Собаки к ней привыкли и не облаивают.
Дома у нее установлен газовый котел. А воды нет. Скважина — удовольствие дорогое, возможно, для нее сейчас неподъемное.
Иногда она приглашает меня подкачать воду в контур отопления. У нее есть насос «малыш» и бидон с водой.
Я подключаю насос в контур и накачиваю воду из бидона, она стоит у розетки и по моему кивку включает и выключает насос.
Потом я выслушиваю причитающиеся благодарности, сопровождающиеся каждый раз каким-нибудь гостинцем — конфетками, куском колбасы, печеньем. Попутно она ругает своих родственников, которые редко ездят, и извиняется за то, что докучает мне своими проблемами.
Я живу севернее Питера, у нас бывают умопомрачительные белые ночи, но этот бренд уже занят.
С наступлением темноты жизнь в деревне прячется по домам и дворам. Любой человек становится чужим для собак, будь он хоть сто раз пожилым.
Темнота означает, что пора завершать текущие дела и идти в хлев ухаживать за скотом, обряжаться. Скот проголодался и встречает меня характерными нетерпеливыми звуками. Постепенно наступает тишина, иногда прерываемая чавканьем.
Все становятся довольными, и я довольна тоже.
