В 1972 году, после 8-го класса, я впервые стал бойцом ЛОТОСа, так в то время сокращенно назывались латвийские отряды труда и отдыха старшеклассников. Жили мы в помещении школы поселка с красивым названием Скайста, что в переводе с латышского значит «красивая». А работали так: девушки пололи бесконечные поля с кормовой свеклой, а нам, ребятам, правление колхоза доверило ответственное дело: строить забор вокруг крольчатника.
К забору я еще вернусь, а пока нужно было обзавестись стройматериалом, для чего нам выдали двуручные пилы и топоры, и отвезли в лес – валить огромные сосны, обрубать сучья, распиливать стволы на бревна. Потом эти бревна нужно было на плечах тащить к машинам и там укладывать в кузов.
Проинструктировали нас быстро: не зевать по сторонам, пилить стволы на треть диаметра от земли, когда валится дерево – изо всей мочи орать «Бойся!». Раньше закончим – скорее примемся за строительство забора.
Я до сих пор удивляюсь, как мы, городские 15-летние подростки, работая наравне со взрослыми мужиками, умудрились ничего себе не сломать и не вывихнуть. Но валить лес – это не за партой сидеть, нарубившись-напилившись и натаскавшись тяжеленных бревен, все мы в первый день так устали, что после обеда категорически отказались возвращаться на делянку. Казалось, что тебя долго колотили по всему телу, руки-ноги с трудом двигались.
На следующий день, правда, всё вошло в норму, и мы еще неделю работали в лесу. И заготовили материала столько, что хватило на забор и еще осталось, на радость колхозному руководству.
Бригаду из четырех человек, в которую входил и я, бросили на отлив столбиков из железобетона. Бетономешалку нам не доверили, по молодости наших лет, так что цементно-песчаную смесь приходилось мешать лопатами вручную. Нормой было отлить в день 50 столбиков, за каждый колхоз платил 50 копеек, но работа была еще та. Впрочем, мы довольно быстро, как говорится, наблатнились и вскоре уже заканчивали норму к обеду. Делали бы больше, но форм было в обрез, и столбики не успевали бы сохнуть.
Однако, поскольку ЛОТОС – отряд не только труда, но и отдыха, последнему тоже уделялось немало времени. В свободное время мы ловили рыбу, купались и загорали, собирали ягоды в лесу, играли в волейбол и баскетбол с местными ребятами. А также устраивали концерты художественной самодеятельности, КВНы и вообще развлекались на полную катушку.
Кормили нас, как на убой, почти каждый день приезжала машина, из нее выгружали мясо, овощи, фрукты, разные крупы. Из всего этого повариха латышка тетя Анита готовила вкуснейшие супы и вторые блюда, а компот наливался без ограничений.
Вот чего мы не делали, так это не употребляли спиртного вообще, даже пиво было под строгим запретом. Один наш товарищ как-то соблазнился кружкой латгальского, и тут же был без лишних разговоров отправлен домой.
Месяц в трудах и развлечениях пролетел незаметно, и вот уже наступило грустное время отъезда. Легкой грусти прибавило еще известие о том, что все заработанные деньги, по установленным правилам, подлежали сдаче в общий котел и делились по количеству бойцов и «бойчих». Последние, кстати, зарабатывали за прополку сущие копейки, такие вот были расценки. С нас вычли также стоимость формы и питания. Так что на руки я получил сорок с чем-то рублей, которые потом отдал маме, на хозяйство.
Эх, какое прекрасное было время! И как жаль, что его никогда уже не вернуть…
Спасибо за внимание.
Михаил Михайлов.
